Тот протянул арбалет, и капитан окончательно убедился, что машинка из благородных – ложе из красного дерева, полированное, с несколькими слоями лака. Оружие выглядело старинным, об этом свидетельствовали многочисленные следы от ударов, позже залитые лаком.

Бронзовые детали были разного возраста, что-то меняли позже, а дужка спусковой скобы осталась с самого рождения. Был заменен один из луков, кромки его выглядели острее и метал побелее.

– «Козья ножка» к нему есть?

– А как же, ваш милась. – Хатка достал из тряпок устройство для натяжения луков. «Ножка» тоже была в отличном состоянии и, вне всякого сомнения, принадлежала работе того же мастера, что и арбалет.

– Болты найдутся? – спросил капитан, закручивая винты и давая натяжку лукам.

– Стрельнуть хотите?

– А как же – ты ж небось кучу деньжищ за такое чудо запросишь, надо проверить.

– Ну, вещь, конечно, стоит! – обрадовался Хатка. Он был доволен, что не уступил сообщнику, который уверял, что достаточно взять с собой палку – все равно, дескать, заколем петушка раньше, чем он прокукарекает. А вышло-то вон как – взял бы обманку, сам бы кукарекал, пока летел с башни. Покупатель – человек не робкий, такого надо в спину бить, иначе не сладить.

Поначалу Хатка испугался, когда увидел его здесь, думал, придется врать про сообщника, но, видать, этот ничего не заметил. Теперь оставалось провести сделку честно, получить денежки, а внизу сообщник метнет пику.

Затянув винты, капитан проверил, как поют струны, – они звучали в унисон, и это ему понравилось.

– За такую музыку придется раскошелиться, ваш милась!

– Да уж за эту машинку я ничего не пожалею, – ответил фон Крисп, поочередно натягивая «козьей ножкой» тетивы. – Давай болты.

Успокоенный Хатка подал. Капитан бережно уложил их в желобки и закрыл замками.

Воришка незаметно ощупал за поясом пику. Пока покупатель увлечен арбалетом, можно было рискнуть и…

Но капитан держал вора в поле видимости. Он отошел на противоположную сторону площадки и, подняв арбалет, навел его на продавца.

– Ваш милась… ваш милась… – жалобно заканючил тот.

Капитан опустил оружие и дружески улыбнулся. Пока Хатка стоял на краю, стрелять было нельзя – если упадет, переполошит сообщника.

– Шучу я. Иди сюда, стрельнем на дальность, – он махнул рукой в сторону Лонгрена, – туда!

– А я знал, знал, что шуткуете, ваш милась!

Хатка стал обходить колодец, и фон Крисп выстрелил от бедра. Высвобожденная мощь стального лука позволила болту пробить вора насквозь, тот взмахнул руками и упал на спину, уставившись в небо удивленными глазами.

– Прекрасно, – произнес капитан, обошел тело и посмотрел туда, куда, по его мнению, улетел болт. – Прекрасно, – повторил он, подошел к лестнице, опустился на колено и поднял арбалет. – Эй, ты где? – крикнул он наудачу.

Из-за обломанной колонны выглянул вор.

– Ну чего, едет?

– Едет! – ответил капитан, тщательно прицеливаясь.

– Ну и чего?

Щелкнул замок, и болт унесся к цели. Качнувшись от удара, пораженный стрелой вор попятился и, споткнувшись, упал.

Капитан не спеша упаковал арбалет, связку болтов и «козью ножку» в те же тряпки и стал осторожно спускаться по лестнице. Теперь он понимал Хатку, который не без труда одолел подъем: идти с такой ношей на ветру было неловко.

Оказавшись внизу, фон Крисп первым делом нашел и отвязал обеих воровских лошадей, чтобы не пропали от голода. Потом сходил посмотреть, как удался второй выстрел, и остался доволен.

– Прекрасно, – произнес капитан в который раз, увидел наполовину вылезший из спины вора болт. Это говорило о хорошей пробивной силе оружия, а это было немаловажно: Теллир носил под рубашкой легкую кольчугу.

Фон Крисп вывел из подвала своего мардиганца, приторочил к седлу арбалет и в хорошем настроении поехал в город – сегодня он мог пораньше вернуться в Хаски и заставить слугу нагреть терму. Мыться капитану очень понравилось.

Объехав город с запада, капитан заглянул в расположенный на окраине деревенский погребок, чтобы выпить разбавленного вина и съесть цыпленка. Арбалет он держал при себе, не доверив трактирщику, который предлагал «покараулить вещь, если она ценная».

Подкрепившись, фон Крисп отправился дальше – в ремесленный квартал, где в невзрачном домике за подозрительно высокой стеной проживал связной, глотавший пьяный дым и бывший не в себе.

Выйдя на стук, связной радушно пригласил капитана в дом, но тот, как всегда, отказался, потребовав новостей, если они были. Он лишь вчера оголил дорогу на Крей, однако случалось, что Теллиру хватало небольшого времени, чтобы успеть ограбить обоз.

– Что слышно от эрмая Теллира?

Связной поморгал и, удивленно уставившись на фон Криспа, повторил:

– Пожалста в дом, ваша благородия, пожалста…

– Ох, отрубит тебе эрмай башку, – усмехнулся капитан.

– Отрубит, отрубит, пожалста, – как всегда, согласился связной.

– Известия есть какие-нибудь? Теллир на дорогу ходил?

– Ходил, пожалста. Мно-ога товару взял, пожалста. Два раза ходил.

– Что значит два раза?

– Два обоза взял, пожалста, уй как многа товара!

– Что ж, значит, будем при деньгах. Он говорил, когда встречаться?

– Говорил, пожалста. Завтра или через два дня.

– Я могу завтра, скажи, что буду. Где встречаемся?

– На повороте у старой мельницы, пожалста.

– Что ж, годится.

Это место фон Криспа устраивало, Теллир и прежде назначал там встречи. Две разрушенные постройки надежно скрывали засаду, да и прийти туда можно было незаметно.

Капитан вздохнул. Он надеялся взять перерыв, не двужильный ведь, но раз случай подвернулся, нужно не упускать.

Через час он уже был возле гарнизонных казарм.

– Эй, парень! – позвал он через ограду, обращаясь к молодому солдату, что возвращался с утренних занятий на учебном поле. У того только-только начали пробиваться усы, кираса была великовата, однако тяжелую алебарду он держал крепко.

– Чего надо? – небрежно отозвался солдат, видя, что перед ним гражданский.

– Два кадастра хочешь заработать?

– Ну? – Солдат с интересом посмотрел на монету в руках незнакомца, ему еще не платили положенного жалованья, как настоящему солдату, поэтому мальчишка был рад любой монетке.

– Нужно сбегать в казарму арбалетчиков, вон в то трехэтажное здание.

– Где арбалетчики живут, я знаю, ваша милость, только… – Солдат вздохнул. – Только они не велят нам там появляться. Пока мы не в штатных циркулярах и без довольствия, они нас за людей не считают.