перемахнула через забор и дальше продолжила слежку за таинственным вымогателем. Мальчишка пролез сквозь приоткрытую раму в ближайшее окно, скорее всего там был кабинет директора лагеря: пара столов, шкаф с оторванной дверцей и старые кресла. Я наблюдала через стекло, как он уселся на вышарканное кресло, включил фонарик и пересчитал купюры. Надеюсь, что Адам сейчас уже в машине Елены. Проверить, вернулся ли мальчик, я не могла, так что терпеливо дождалась, пока парень соберет все деньги обратно в пакет, сунет за пазуху и выйдет обратно из корпуса через окно. Как только преступник пошел размеренной походкой по дорожке к воротам лагеря, я подсекла его сзади, мгновенно надела на руки браслеты и уложила на землю. Он заверещал высоким голосом, практически детским, и попытался вырваться, но я новым приемом прижала его к земле. Для убедительности своих намерений пришлось стукнуть ребром ладони по шее и пнуть по бедру, болезненные удары, но больше подавляющие соперника морально. Мальчишка застонал:

— Пожалуйста, не надо, не бейте больше. Я отдам деньги.

— Где мальчик? — Меня волновал только один вопрос.

— Я ничего вам не скажу.

Можно было продолжить и дальше работать с болевыми приемами, но меня ждала Елена, да и в машине при свете будет удобнее пообщаться с пойманным вымогателем. Прочно держа за наручники, я протащила его по тропинке обратно к берегу с лодками, подала условный сигнал фонариком. Через несколько минут показалась машина с включенными фарами, но в салоне сидела только Елена Генриховна. Женщина выскочила из-за руля и бросилась ко мне:

— Где Адам?

— Здесь рядом заброшенный пионерлагерь, его надо осмотреть. Мальчика я не видела, деньги забрал вот этот, но говорить отказывается.

Лена схватила парня за куртку и начала трясти:

— Скажи, где Адам? Я дам еще денег, умоляю, отпусти моего сына. Где он?

Тот только мотал головой:

— Я ничего не знаю, меня попросили забрать пакет.

Женщина влепила ему пощечину, потом вцепилась в волосы так, что мне пришлось разжимать ей пальцы. С трудом я привела разъяренную мать в чувство, мы пристегнули пленника к дверце машины и бросились в пионерлагерь.

— Адам! Отзовись! Это мама! — С криками мы обыскали все помещения, но нигде не было следов мальчика. Через пару часов стало понятно, что все усилия напрасны. Нам отзывалось лишь эхо в темных коридорах. Все помещения были практически пусты, все необходимое в хозяйстве местные жители уж растащили.

Я предложила вернуться в город, связаться с Поляковым и отправить его службу охраны трясти каждый сантиметр заброшенного пионерского лагеря. А мы пока побеседуем с парнем, забравшим деньги, может быть, несколько часов в наручниках сделали его более разговорчивым и удастся узнать имена заказчиков похищения, если он все-таки просто пешка в сложной игре. По лесной чаще мы торопливо вернулись к машине, но она была пуста. Наручники висели на ручке двери, заднее стекло выбито, недалеко валялся огнетушитель, а самого парня как будто и не было. Он пропал вместе с пакетом с деньгами. Я была вне себя от злости. Мы были так близки к тому, чтобы освободить Адама, но остались ни с чем. Сейчас у преступника есть деньги, и после сегодняшней схватки не факт, что он выйдет на связь.

Елена находилась в совершенной прострации, из-за утраченной надежды силы ее совсем покинули. Она лежала на заднем сиденье автомобиля, свернувшись калачиком, пока я неслась по шоссе в сторону города.

Начинался рассвет, и солнце поднималось, окутывая улицы розовой дымкой. Город крепко спал, даже дворники не начали свою работу. Пришлось ранним звонком разбудить и Юрия Васильевича; голос по телефону у него был сонный, и, несмотря на это, понял он меня мгновенно.

Через несколько минут врач клиники помогал Елене дойти до палаты, у нее был нервный срыв — апатия сменялась слезами и криками отчаяния. Пока дежурная медсестра угощала меня горячим кофе, приехал начальник охраны со следами подушки на лице, еще полчаса назад он глубоко спал. Мужчина записал координаты лагеря, внешность сбежавшего преступника и вручил мне свою визитку для связи.

Несмотря на огромную чашку кофе, силы меня покидали, да и какую пользу я могла принести сегодня. Лагерь смотрят сотрудники Полякова, телефон Елены я забрала себе, на случай если все-таки преступник позвонит. Будет лучше всего передохнуть немного и потом отправиться со свежей информацией к следователю, чтобы он помог своими схемами составить дальнейший план.

Дома тетя поняла все без слов, вздохнула, погладила меня по плечу и удалилась в свою комнату. После душа случился приступ бодрости, и я уселась за стол прописать все детали сегодняшней ночи, но сама не заметила, как уснула, положив голову на руки. Разбудил меня звонок, которого я ждала так долго. Собеседник продиктовал информацию и отключился. Как человек с большим опытом в добывании информации из закрытых источников, он строго придерживается правила «7 секунд», согласно которому у собеседников есть семь секунд до подключения прослушки, а присмотр разных государственных органов за специалистами такого профиля — обязательный элемент. У меня остался адрес и имя: улица Садовая, дом 15, квартира 46; Ларионова Татьяна Васильевна.

К визиту я оделась предельно официально — строгий брючный костюм в полоску, минимум макияжа и волосы, собранные в пучок. С Милой я попрощалась уже на пороге, она неодобрительно покачала головой вслед: опять любимая племянница как охотничья гончая, взявшая след зверя, мчится в азарте, позабыв об обеде и ужине.

До нужного дома добралась легко, многоэтажка-свечка стояла в середине большого нового района. Узкие проезды между домами, яркие детские площадки со спортивными островками, прогулочные дорожки и скамейки для мам с колясками, чистенькие газончики, магазины и аптеки на первых этажах манят разноцветными вывесками. В таком районе живут те, кто водит детей в садик и в школу, ходит на работу каждый день, по выходным устраивает баскетбольный матч с соседскими ребятишками или выгуливает забавного мопса на поводке. Не похоже на место обитания преступника, укравшего ребенка, а потом и миллион.

В домофоне весело пропел женский голос: «Открываю», и я оказалась в чистом, со свежей краской на стенах подъезде. Дверь квартиры номер 46 ничем не отличалась от соседних, металлических с рельефными впадинами, дверей. Кроме того, что она была приоткрыта; я вытащила «глок» из кобуры и завела руку с пистолетом назад, кто знает, что за неприятности ждут за распахнутой дверью. В коридоре ждала приятная женщина средних лет, в домашнем халате забавной цветочной расцветки, с кулинарной лопаткой в руках и кухонным полотенцем через плечо:

— Проходите, проходите, сейчас прибежит Катюшка, через минутку, прямо