спросила Эмма так, будто не боялась до ужаса остаться с отцом наедине. Всё это время она ждала встречи, и вот теперь ужас охватил измученную душу. Один на двоих экипаж, и никто не защитит.

– В город. У меня там дело… для которого ты просто необходима.

Расспрашивать Эмма не стала, предпочитая следовать воле отца.

Она не разговаривала с ним, но и не стремилась показать свою обиду. В тот момент, когда на колени упала первая прядь волос, она будто закрылась в себе от этого человека и просто надеялась, что он не заставит в очередной раз её жизнь перевернуться с ног на голову.

Теперь же эта поездка в город показалась чем-то страшным, и принять это Эмма решила зажмурившись, как делала это в детстве.

Если не видеть беду, её же будто бы и нет…

Бовале сиял столичным лоском, некогда так любимым Эммой. Она обожала эти улочки, городской особняк, гремящие экипажи, движение. Столица не спала и не отдыхала, она всегда была чем-то занята. Транспорт был быстрее, люди говорили быстрее, даже сама жизнь быстрее текла. Всякий раз по приезду казалось, что день идёт за два, а то и за три. К концу сезона молодые леди, не нашедшие мужей, были уверены, что кардинально изменились и вернутся в свои деревни зимовать новыми и взрослыми людьми.

И впервые Эмма не предвкушала этого чувства столичной жизни, не испытывала восторга при виде сверкающих шпилей и белоснежных стен особняков. Она впервые не волновалась о том, как выглядит.

– Хороша столица… а? – масляно улыбнулся Неро.

– Если я задам тебе вопрос, ты ответишь? – Эмма говорила тихо, будто покорно. На деле же сдерживала рвущуюся наружу ярость. Обращалась на “ты”, как делала только во время очень личных и доверительных бесед, а отец даже не нахмурился. Он хотел такую беседу, ему будто не терпелось высказать всё, что скопилось на душе.

– Попробуй, – благосклонно протянул Неро.

– Ты что-то придумал, чтобы я вышла за Алиготе? – Эмма смяла кружево своей юбки и почувствовала, как оно прорвалось там, где острый ноготь натянул нити.

– А ты сомневалась? – он всё ещё улыбался и был как будто вежлив.

– Нет, но…

– Как ты считаешь, я злодей?

Эмма не могла дать ответ на этот вопрос.

Перед ней сидел отец, всё ещё тот же человек, что когда-то читал сказки перед сном, покупал наряды и хвалил за успехи в учёбе. Этот человек утешал, спасал от падений и помогал на взлётах.

Но и вот такого Неро Эмма знала. Он увольнял прислугу, расправлялся с врагами, был дельцом. Этот Неро решал дела и всегда блестяще, хоть и жёстко, и никогда бы Эмма не подумала, что она тоже встанет на одну ступень с теми, кто знал, что такое “рука Неро Гриджо”, станет его жертвой, и острая боль пронзала её сердце.

Эмма гордилась тем, кто её отец и как она себя чувствует под его защитой. Теперь он её больше не защищал.

– Ты ненавидишь меня? – ответила вопросом на вопрос Эмма.

– Я?.. – горькая усмешка. – Теперь – нет.

– Теперь? – голос задрожал, зазвенел как бьющийся хрусталь.

– Теперь, когда в тебе нет того, что ты не заслуживала и в итоге не оправдала, – жёстко ответил отец и будто бы завершил разговор, отвернувшись и уставившись в окно.

Экипаж остановился.

А Эмма не успела понять, что имел в виду Неро Гриджо под этим “теперь”. Не заслужила…

Единственное, чем Эмма владела в отличии от других Гриджо – магия, необычная и странная. Сколько раз в детстве она дралась с сёстрами, которые говорили, что Эмма должна была поделиться с ними силой. Потом они стали высмеивать это “уродство”, но отец никогда об этом не говорил и Эмме никак не помогал. Он купил ей образование, будто показывая миру, как гордится талантом дочки, но никогда не говорил этого лично. Сколько раз она пыталась разобраться, выяснить, что же произошло, раз именно ей достались эти силы – но Неро даже не слушал.

И вот теперь, когда Эмма всего лишилась, неужели речь о магии? Запретной теме. Неужели всё это время он и правда Эмму ненавидел и тоже считал “уродством”, но в чему эта игра всю её жизнь?..

– Отец. Почему с волосами ушла и моя сила, – спокойно спросила Эмма, когда вышедший первым из экипажа Неро подал ей руку.

– А ты не знаешь?

– Я ничего. О себе. Не знаю, – прошипела она.

– Так подумай… история повторяется. Отец дал, отец отнял.

Отец дал. Отец отнял.

Но он же не о себе?.. Он не мог говорить о себе, она потомственная траминерка, она урождённая земляная волшебница, Неро – её отец, он дал ей магию земли, а не воды.

– Отец?.. Ты о себе? Что ты мне дал?

Неро Гриджо не ответил, с дьявольской улыбкой развернулся на каблуках и пошёл к зданию суда, у которого экипаж остановился. Эмма наконец осмотрелась.

“Суд?.. О, мой друг, когда ты так мне нужен… отец привёл меня в суд. Там… Глер?”

Но никто не ответил.

И острая боль тревоги пронзила сердце Эммы, а пальцы впервые знакомо потеплели. Не бирюзой. Изумрудом.

Эмма посмотрела на собственные ногти и закусила губу. После радости неприятности… и за каждый подарок судьба обязана что-то отнять.

Глава про Эмму и самозванку

В зале суда было шумно, сыро и холодно. Эмма ёжилась, чувствуя, как теряется в окружении всех этих людей, как они недобры и неприятны.

На многочисленных рядах амфитеатра, уходящего почти под потолок, восседали почтенные горожане, не запятнавшие честь аристократы. Их лица были пусты и будто бы даже не заинтересованны особенно в происходящем. Рутина, только и всего. Они хотели поскорее вернуться домой и заняться своими важными делами.

По центру имелось место с простой деревянной табуреткой – для обвиняемого.

Напротив него сидел судья, сложив на пузе руки, а Эмму и Неро проводили и усадили по правую от