я эти занятия уже давно забросил бы. Всё-таки я лентяй. Хорошо, что осознаю это и не даю своей лени взять надо мной верх.

После занятий разделся и Элдрик окатил меня несколькими ведрами ледяной воды. Вот тебе и горячая ванна. Одел штаны, натянул сапоги и пошёл к себе. Надо же, часа два бегал, прыгал, махал тяжёлой железякой, а чувствую себя прекрасно, даже удивительно. До своей спальни не дошел, свернул в сторону женской половины и заглянул в комнату Ирмы. Ну, так и думал — дрыхнет. Разбудил. Нежно и ласково. К себе попал только через час. Ванну всё-таки принял, правда вода была чуть тёплая и долго я там не просидел. Отмылся как следует, оделся во все чистое и пошёл к Ами. Как раз время завтрака. Ами уже не спала и была одета. Прошли с ней в детскую. Потискал Генриха и Ритку и мы отправились под ручку на завтрак.

За столом присутствовали только свои, поэтому и поели и поболтали. Выяснилось, что накрывала меня не Ами, она тоже уснула быстро, а накрыла меня Эмма. Лучше бы она этого не делала или накрыла бы чем-то легким, но говорить этого конечно не стал. Наоборот, поблагодарил её. Она сидела красная, уткнувшись в тарелку. Да, с этим надо что-то делать. Совсем девчонка измучилась. За кого бы её замуж выдать? И кандидатур-то для неё достойных нет. Девчонка превратилась в настоящую красавицу. И не глупая, если не считать этой идиотской влюблённости. И Генриха с Маргаритой любит. А они её просто обажают. Да она с ними и возится постоянно. Ами сейчас не до них. Ладно, надеюсь всё это пройдёт и она сама себе пару подберёт. Или дед кого найдёт. Офицеров холостых у меня много. Понимаю, что для деда отдавать любимую внучку за крестьянского парня — как ножом по сердцу, но где ж я для неё найду рыцаря или барона? А на сторону я её не отдам, слишком много она знает. Всё-таки живёт в замке, всё видит и всё слышит. Да и рычаг у кого-то появится и на её деда и на нас всех тоже — она уже столько с нами прожила, что стала полностью своей, вроде члена семьи. Ладно, надеюсь со временем всё само утрясется.

Отец Бенедикт объявился только через неделю. Всю неделю я провел как на иголках. Из рук всё валилось. Только и успокаивался в объятиях то Ирмы, то Эльзы. Зато новости он привез прекрасные. И не только новости. И указ привез, и грамоту. Теперь графство Арнсберг принадлежит мне, по праву наследования. Правда, я обязан вернуть архиепископу Кёльна 30 тысяч золотых гульденов, но это уже мелочи. Рассказывать ничего тот не стал, хотя мне было очень интересно, как он всё это провернул. Сделал и сделал. Господь помог. Ну, не хочет говорить и не надо, главное результат.

С деньгами в Кёльн решили отправить отца Магнуса. Старичок относится ко мне как к внуку, ну так я и вырос считай у него на руках, никто ведь мной и не интересовался кроме него, да и зачем интересоваться будущим монахом? Так что он никогда не предаст. Отец Бенедикт хотел сам отвезти деньги, но я отговорил. Слишком зол на него архиепископ, как бы чего плохого не случилось. Тем более он тоже должен вернуться домой. А отец Магнус простой монах и никакого влияния на меня не имеет. Его не тронут. Отправится он на двух стругах, в сопровождении роты мушкетёров. До Кёльна путь по Руру и по Рейну, трястись в седле не надо, вполне комфортно. И не далеко. И задержать его никто не сможет — с сотней-то мушкетёров и четырьмя пушками. С этим решили не затягивать и отправить деньги прямо завтра, может и не успеет ещё архиепископ вернуться. Тогда вообще всё просто — сдаст под роспись казначею и всё, сразу назад. Отец Бенедикт ушёл искать старика Магнуса, а я послал за Гюнтером.

Гюнтер приехал часа через два, он был в городе. За это время я уже сгонял в лагерь и сформировал роту сопровождения. Послал одного кирасира в Хаттинген с приказом подготовить два больших струга. Жаль наш караван ещё не вернулся, на галере было бы и удобнее и быстрее.

Спустились с Гюнтером в закрома Родины, то есть в мои закрома. В подвалы под донжоном. Я обалдел. Сундуки, сундуки, бочонки. И везде деньги. Золото, серебро. Есть золотые и серебряные украшения. Золотая и серебрянная посуда, привезенная мною ещё из моего похода в Бенгази. Чёрт, сколько же здесь всего.

— Гюнтер, и ты ещё жалуешься, что у нас ни на что средств не хватает?

— Конечно, не хватает, господин граф. Не смотрите, что здесь всего так много. Это только кажется. Этого всего хватит только на содержание армии, лет на 5-6. А ведь надо ещё заводы строить. А ткацкую фабрику? А университет? А ссуды крестьянам? А содержание флота? Да мало ли куда ещё деньги нужны.

— Всё, Гюнтер, всё. Понял. Да ещё и я со своими захватническими проектами.

— Ну, на этот проект как раз денег не жалко. Окупится быстро. Так что не переживайте. А Курту денег не дам. Ведь сейчас вернётся и начнёт ныть, что вся армия расползлась по гарнизонам и надо формировать новые полки.

— Ну, в общем-то, так и есть. Оставлять новые города без гарнизонов будет опрометчиво.

— Это да, это я понимаю. Так пусть выводит гарнизоны из других городов. Зачем он чуть ли не во всех наших городах солдат держит? Они там только бездельничают и брюхо набивают.

— И с этим согласен. Но об этом мы поговорим, когда Курт вернётся. Сядем все вместе и поговорим. Думаю, решим этот вопрос.

После этого Гюнтер стал в свободный бочонок укладывать мешочки с гульденами. В каждом по сотне. Управился быстро. После этого поднялись наверх. Дверей металлических было аж три. А замков я даже и не считал. Да ещё и пост из двух солдат у первой двери. Нормально. Как раз к этой двери мы и доволокли с Гюнтером бочонок с золотом. Тяжёлый, сволочь. Больше сотни килограмм. Я предложил позвать солдат, но Гюнтер категорически отказался. В закрома он никого не пускал. Дай ему волю и меня не пустит, сквалыга. Хотя, может и правильно. Никто, кроме него не знал, сколько там денег. Даже я. Видел, что много, но сколько? Чёрт его знает. Нет, отчёта я мог потребовать в