такой подарок понравившейся женщине.

- Подарок? – почему-то мне смешно, - роды? Уверена, вы таких подарков еще никому не дарили!

- Это точно. Будем рассказывать внукам, что их дедушка подарил бабушке роды в его клинике.

Ого! И он продолжает улыбаться. А мне…

 Мне почему-то совсем не весело.

Прячу глаза, потому что слезы накатывают разом.

Как все просто! Как у мужчин все просто! Сразу разговоры о внуках! Да, у меня, я надеюсь, будут внуки! Ну, перспективы точно теперь есть.

Вот только… вряд ли я буду рассказывать внукам о том, что сделал их дедушка.

- Что случилось, Зоя? Я тебя чем-то обидел?

Качаю головой.

Чем меня уже можно обидеть? Мне кажется, уже давно ничем. Все обиды – такая ерунда по сравнению с…

- Зоя, посмотри на меня.

Не могу. Просто не могу и все тут! Он касается ладонью моего подбородка, проводит пальцем, легонько, и тут же убирает руку, поняв, что я сопротивляюсь.

- Скоро тебе принесут малышку, ты уже придумала имя?

- Да, я назову ее Света, в честь мамы.

- Прекрасное имя, представляешь, мою маму тоже зовут Светлана!

- Правда? Она русская?

- Да, когда-то приехала на Кипр отдыхать с родителями, познакомилась с моим отцом, и вышла за него замуж.

- Как? Во время отпуска?

- Почти. Он ее украл и увез в горы.

- Украл?

- Ну, она была не против. Ее родители ничего не знали. Чуть до дипломатического скандала дело не дошло! Но они обвенчались в горах, в маленькой церквушке.

- Романтично.

- Да уж. Домой в Москву она только через год приехала, когда я родился. Кстати, наша с тобой история тоже романтичная. Я произвел на тебя такое впечатление, что у тебя сразу воды отошли!

- Они отошли потому, что я испугалась.

- Нет, я видел! Воды отошли, когда ты увидела меня. Я поразил твое воображение.

- Ты меня напугал! Ты вылез из машины и стал кричать!

- Ты сказала мне «ты»! Наконец-то!

- Простите…

Я снова опускаю глаза, но понимаю, что он улыбается довольно. Ладно, в конце концов красивый богатый мужчина может позволить себе флирт.

А я…

Мне уже нельзя разбить сердце. Его осколки лежат где-то там… рядом с белокурыми прядями моих волос.

- Зоя, сейчас тебе принесут малышку, а мне нужно идти. Вот моя визитка, на всякий случай. Ты тут останешься как минимум на три дня, нужно понаблюдать и за тобой, и за девочкой. Я обязательно зайду завтра, хорошо?

- Да, Петрос, спасибо вам за все.

- Вам? Я надеялся, мы перешли на «ты»? Позволишь?

Он берет мою руку и подносит к своим губам.

- Ты очень красивая, особенно, когда смущаешься…

Нет, я не буду вспоминать. Не буду! Но подлая память сразу возвращает меня в тот вечер, когда мы с Тамерланом спасали Илика…Вернее, спасала я. Ильяса спасла, а вот себя...

Тамерлан тогда сказал, что я красивая, когда смущаюсь...

Мне хочется встряхнуть головой, чтобы прогнать мысли...

- Я приду завтра. Что тебе принести? - Петрос все езе рядом.

- Ничего не нужно, спасибо.

- Совсем ничего? Я помню, что кормящим не все можно. Поищу, чем бы тебя порадовать.

- Приходи без подарка. Просто так… - Я это сказала?

Я, наверное, сошла с ума. Но…Когда он рядом мне почему-то очень спокойно.

Наверное потому, что в самый тревожный для женщины момент он был рядом и помогал.

Он так и не выпускает мою руку, и не встает, мы просто смотрим друг на друга.

В этот момент открывается дверь:

- Зоя! Девочка моя!

- Мама!

Глава 24.

- Привет, как сегодня настроение у моей принцессы?

Моей дочурке уже три месяца. И все эти три месяца он рядом.

Петрос.

Мама называет его Петька, и они удивительным образом спелись. Я даже ворчу на мою родительницу, говоря, что не очень понимаю, она решила променять дочь на сына?

Мне, порой жаль, что Петрос молодой. В том смысле, что они с мамой были бы идеальной парой!

И я не ревную. Совсем! Нет!

Только не к маме!

Если только совсем чуть-чуть…

Да, я поняла это однажды.

Мы были на пикнике. Петрос вывез нас в Протарас – этот городок, или, скорее большой поселок, считался именно детским курортом. Море не сильно глубокое, золотой песочек, хорошие пляжи. У Петроса была вилла на набережной, между Протарасом и Пернерой. Я уже выучила почти все местные поселочки.

Я прогуливалась с коляской по променаду, подставляя лицо уже жаркому майскому солнышку.

Петрос готовил сувлу – так киприоты называют шашлык. У него был такой интересный мангал, с вращающимися шампурами. Мама стояла рядом с ним – наблюдала за процессом. Потом они вместе накрывали на стол, резали салат, болтали, смеялись – в общем, полное единение душ! Он даже обнимал ее и целовал в щечку…

Тогда я первый раз, наверное, почувствовала неприятный укол в сердце.

Позавидовала маме.

Что она может вот так вот запросто с ним общаться.

Смеяться, обниматься целоваться…

Он попробовал поцеловать меня еще там, в роддоме. Как раз на третий день, когда нас со Светиком отпускали домой.

Помню, как застыла, словно замороженная. В статую превратилась.

Петрос попросил прощения.

Я думала, больше не увижу его. Но он приехал в этот же день вечером. Оказывается – мама пригласила его на наш маленький праздник в честь рождения моей дочери.

Он попросил меня показать, где спит малышка, я провела его в крохотную детскую.

- Зоя, я хотел извиниться.

- За что?

- За тот поцелуй. Я знаю, что тороплю события. Но… ты мне очень нравишься. Со мной никогда такого не было.

Мне было бы приятно слышать эти слова, наверное, если бы я уже не была в подобной ситуации.

Один человек уже говорил мне, что я сильно нравлюсь, и никогда такого не было, и вообще… И вот я одна. С малышкой.

А где он? Счастливо женат, я думаю.

Я прервала все контакты с Москвой. Резко. Сразу.

Писала и звонила только Крис. Но у меня было условие – она ничего не рассказывает мне о тех, о ком я не хочу слышать.

Впрочем, Крис и не могла ничего рассказать. У нее были свои обстоятельства. Ее родители так же решили перебраться за границу, так что она теперь училась в Праге и была очень довольна.

- Зоя, ты позволишь мне начать