– А они действительно были… такие, как я? – спросил мэйт с усмешкой.

Младший сын старсана молчал. Впрочем, Габриэль и не рассчитывал на внятный ответ. Но получил то, ради чего задавал вопрос, – спокойствие Гая. Тот даже бровью не повел, когда миркль посмел усомниться в праведности волистов. Про то, что в клетке мокнут пятеро, возможно, ни в чем не повинных пленников, очевидно, знал каждый волист в отряде. А вот простые бездари, встречающиеся по пути, находились в полном неведении. Одни, рисуя круг над сердцем, в испуге за двадцать шагов обходили клетку, лишь завидев ярко-желтые знаки своего бога на хламидах узников. Другие с презрением плевались и бранились, когда клетка на колесах проезжала рядом, не подозревая, что настоящий маг находится совсем неподалеку.

Удобно, подумал Габриэль. И необходимо. Они хотят внушить бездарям страх. Хотят заставить их верить в то, что Погорелец – не единственный маг в Грэйтлэнде. Им нужно убедить всех, что Волистрат не зря ест свой хлеб и всегда стоит на страже, оберегая бездарей от колдовства. Вероятно, поэтому Сэт не стал ловить Готтилфа, когда у него появилась реальная возможность избавить село от чародея. Поэтому старсан завел разговор о закрытых школах Волистрата.

Габриэль всю дорогу думал о замыслах волистов, которые всеми силами желали удержать священный орден от полного краха. Но до сих пор не мог понять собственную ценность, раз за разом прокручивая в памяти слова Его Святейшества. Почему Сэт – осторожный Сэт! – ничуть не скрывал равнодушия к сельским бедам и тому, что творил Готтилф? Напротив, даже огорчился, когда узнал, что Погорельца поймали, и обрадовался, когда убедился в обратном. Надеялся, что подлого миркля все равно никто не станет слушать, если он посмеет выступить, обвиняя волиста во лжи? Понимал, что истинный маг догадается, кого на самом деле везут в клетке? Понимал… и к чему-то его готовил, скрывая свой замысел даже от родных сыновей. Вопрос: к чему? Всякий раз, перебирая события и слова Сэта, Габриэль неизменно возвращался к этому вопросу, заходил в тупик, не в силах разгадать загадку волиста. Ясное дело, что страшная тайна Сэта как-то связана с упадком Волистрата. Но каким образом? Где та ниточка, связывающая пленение мага и благосостояние Волистрата? Как один чародей, пусть даже молодой и настоящий, мог помочь старейшему ордену? Ответа не было. Возможно, именно в Блэкпике крылась отгадка. Вначале Габриэль думал, что тогда, в селе, старсан Сэт солгал о том, что хочет поскорее попасть в столицу Гардии. Нашел легкую отговорку тому, почему он не хочет искать Погорельца. Но со временем мэйт понял, что волисты действительно торопились. И, видимо, действительно в Блэкпик.

– Что будет в Блэкпике? – спросил мэйт.

Гай бросил на него хмурый взгляд. В этот момент в карету заглянул Алан. Его темные волосы торчали во все стороны; круглое лицо было настолько бледным, что порез, оставленный на щеке, казалось, горит алым; кровь щедро запятнала и белый доспех, и золотой плащ. Левой рукой Алан держался за бок, правой – сжимал меч.

– Ты ранен? – забеспокоился Гай.

– Ерунда. Ничего страшного, – отмахнулся Алан, тяжело дыша.

Нет, не ерунда, подумал Габриэль, чуя страх волиста. Из-за пустяка храбрый Алан не стал бы так переживать.

– Его Святейшество хочет вас видеть, – сказал он, делая шаг назад.

Мэйт заметил, что желание Сэта не обрадовало младшего сына старсана. Габриэль усмехнулся про себя и поднялся, загремев цепями. Сыновья старого волиста называли собственного отца либо Сэтом, либо Его Святейшеством, тщательно скрывая свое родство. Но Габриэль не мог поверить, что никто из волистов в отряде не догадывался, кто на самом деле стережет странного узника.

Он вышел из кареты, спустившись прямо в лужу. Следом карету покинул посмурневший младший сын старсана.

Дождь закончился, небо посветлело. Промокшие и грязные волисты бродили вдоль дороги. Кто-то убирал трупы, кто-то искал выживших, кто-то добивал раненых противников. Мертвые волисты лежали в ряд, закутанные в плащи, точно в золотые коконы, откуда торчали лишь головы. Убитых разбойников складывали в кучу. И куча эта росла каждую мьюну.

– Скольких мы потеряли? – спросил Гай.

– Семерых, – буркнул Алан, глядя, как в золотой плащ заворачивают еще одного волиста.

Среди мертвецов Габриэль узнал противника, который хотел проломить ему голову палицей; кожаная шапочка так и лежала на дороге. До того как безмозглый громила замахнулся на него, у мэйта была робкая надежда на то, что нападение спланировал мэнж Семи островов, желая спасти сына. Отец однажды рассказывал ему, как устроил похожую засаду на войско Эдварда Однорукого. Но… Мэйт вздохнул и двинулся вперед. Цепь, скрепляющая железные кольца, была так коротка, что приходилось быстро-быстро перебирать ногами, чтобы поспевать за братьями.

Размокшая дорога хлюпала. Алан шел впереди, меч его по-прежнему был обнажен. Гай больно сжимал Габриэлю руку у локтя.

Мэйт с тоской смотрел на старый и густой лес, растущий по обеим сторонам дороги. Толстые деревья уходили под самые облака; кое-где торчали огромные корни. Габриэль представил, как он вырывается, толкает Алана и… мелкими шажками семенит в лес под смех волистов. Разбойник с палицей отобрал у него единственный шанс на побег. Сейчас бежать было бессмысленно – волистам на потеху.

Старсан Сэт стоял у кареты. Слева от него двое волистов держали связанного по рукам и ногам разбойника, поставив его на колени; один схватил его за гриву густых и длинных черных волос, запрокинув голову, другой подставил к горлу нож. Разбойник был худ и бледен, из-под кожаной жилетки сочилась кровь. На вид пленнику было лет восемнадцать-двадцать. Гай остановил мэйта в трех шагах от Сэта.

– Отпусти его и подойди ко мне, – сказал он сыну.

Гай разжал руку и Габриэль звякнул цепями, опустив руку.

– Ближе, – произнес Сэт.

Гай нерешительно сделал еще шаг. И отец наотмашь ударил его ладонью по лицу. Удар был такой силы, что с мокрой дернувшейся головы младшего сына старсана полетели брызги. Он качнулся в сторону, но Алан не дал ему упасть. Гай, утирая кровь с губ, даже не стал уточнять, за что получил смачную оплеуху.

– Теперь ты. – Сэт указал на Габриэля.

Мэйт приблизился. Старсан размахнулся ладонью от бедра…

Перед глазами мелькнула мощная рука волиста, щеку обожгло, оковы загремели, тело бросило в сторону. Габриэль не устоял на ногах и шлепнулся в грязь, чувствуя запахи крови, дождя и страха, идущего от пленника.

– Гай, подними его.

Младший сын старсана помог Габриэлю подняться.

– Клянусь Литом, в следующий раз… – произнес Сэт, нахмурив брови.

Он старался выглядеть предельно грозным, старался показать, что не шутит. Но Габриэль все равно ощутил ложь. Каким бы крепким ни казался старсан, внезапная атака, стоящая многим волистам жизни, оставила свой след. Сэт ослабел, не в силах совладать со своими чувствами.