— Мне не нравится, когда меня так называют, — заметила я, снимая с себя муляж бомбы. — Предпочитаю термин «женщина с нестандартным поведением» или «особенная». Если меня десять лет держали в психушке, это ничего не значит. Не показатель. Там лежат лучшие умы России. Находясь там, я поняла, что должна что-то сделать для Родины. Сбежать было просто. Мне помогла Мария Кюри и настоящая Ксения Собчак, которую заточили туда, чтобы захапать ее состояние. По телевизору сейчас показывают двойника.

Все, кроме Уварова, слушали мою болтовню завороженно. Я просто чувствовала, как от объявшего их страха воздух в комнате сделался влажным, спертым и почти осязаемым. Его можно было резать ножом.

— Теперь хочу услышать признание от тебя, — толкнула я носком армейского ботинка Михайлева.

— Мне не в чем тебе признаваться, психованная сука, — прорычал связанный управляющий. Его глаза, смотревшие исподлобья, светились ненавистью.

— Разве? — делано удивилась я. — Мора мне все рассказал. Он назвал кличку вашего помощника Анатолия Черноголовцева. Саша Черный якобы по вашему приказу нанял банду убийц, чтоб те достали диск с информацией.

— Да все это чушь, — не выдержал Михайлев, — чушь! Я расскажу все, как было.

— Снимай, — приказала я оператору. Тот послушно включил камеру. — А ты отправь эту информацию на ваш сайт, — приказала я репортерше и кивнула на рабочий компьютер.

— Вот, значит, как все было, — заговорил медленно управляющий. — Я построил этот цех. Он прошел экспертизу на соответствие. Все сдали принимающим органам, оформили бумаги и стали готовиться к пуску. Но тут приходит она, ваша Суркова. Она заявила мне, что смотрела проект и там много косяков, будто из-за них пострадает природа, люди. Стала мне угрожать разоблачениями в прессе, но я спорить не стал. Велел предоставить мне убедительные доказательства, подтверждающие ее слова. Я обещал по ее замечаниям провести комплекс работ, исправить все в кратчайшие сроки. Ведь мне самому невыгодно, чтоб работу моего предприятия тормозили всякие природоохранные организации, да и инспекциям замучаешься бабло отстегивать. Дешевле внести изменения в технологическую схему, к тому же, по моим прикидкам, эти изменения были не столь затратны. Я дал ей срок неделю, но она так больше и не появилась. Теперь от вас я узнаю о ее смерти. Очень прискорбно, конечно, но я тут ни при чем.

— Значит, так и будем строить из себя святую невинность? — подытожила я. — Мне ничего не остается, как просветить тебя, открыть третий глаз. — Мой пистолет уперся ему в лоб. — Готовы получить просветление?!

— Не надо, — захныкал Михайлев, отстраняясь от оружия, — я и так вам все сказал.

— Считаю до трех, — жестко предупредила я, — один, два, три! — На счет «три» я нажала спусковой крючок! Сухо щелкнул ударный механизм, и Михайлев разревелся. Значит, он или действительно ни при чем, или же слишком стойкий к допросам.

У меня было только одно последнее средство. Я достала из внутреннего кармана серебряный портсигар. В нем было двойное дно, а в тайнике хранились три тонких шприца, заполненных специальными препаратами. Я выбрала один с сывороткой правды. Михайлев задрожал, впившись взглядом в иглу:

— Что вы еще хотите?! Что вам надо?! Я все рассказал!

— Где сейчас ваш помощник Черноголовцев? — спросила я зловеще. — Его не было на крыше среди встречающих. Как же так?

— У него это, живот прихватило, я его домой отпустил, — растерянно пробормотал управляющий. — Что вы на меня так смотрите? Что, у человека не может живот заболеть?

— Да просто кругом одни совпадения, и мне это не нравится, — процедила я сквозь зубы, шагнула к нему и ловко всадила шприц в шею. Михайлев забился в путах. Однако я была проворней и опытней. Придавила ему коленом грудь, свободной рукой зафиксировала шею, а когда управляющий перестал сопротивляться, отступила от него.

— Сдавайтесь, вы окружены, бежать некуда. Выходите, бросьте оружие, и вам не причинят вреда, — послышался снаружи громогласный голос, многократно усиленный громкоговорителем.

Я выстрелила в окно, не целясь. Но мой ответ не удовлетворил говорившего.

— Мы дадим вам на размышление пять минут, а затем начинаем штурм, — продолжал он.

Между тем в кармане завибрировал сотовый. «Прямо навалились со всех сторон», — подумала я, взглянула, кто звонит, и очень удивилась, что это старший следователь следственного управления хочет со мной пообщаться. Обычно к нему замучаешься дозваниваться, а если и дозвонишься, то он не очень-то радуется звонку. А тут! Звонок Земляного нельзя было пропускать. Я быстренько приковала телевизионщиков обратно к трубе, зашла в соседнюю комнату, чтоб меня не слышали, и перезвонила Земляному. Судя по времени, прошедшему с начала операции, силы правопорядка не должны были успеть развернуть аппаратуру перехвата и глушения связи. Среди машин, находившихся у дома, я не заметила ни одной «подводной лодки», так на сленге именовались спецмашины слежения — небольшие микроавтобусы, набитые аппаратурой.

Длинные гудки. Затем усталый голос следователя ответил:

— Да, слушаю вас, Евгения.

— Вы мне звонили? — спросила я, аккуратно выглядывая на улицу через узкую щель между занавесками. По двору короткими перебежками перемещались бойцы СОБРа в полной боевой выкладке.

— Да, звонил, чтобы обрадовать, — ответил Земляной, довольный собой. — Я раскрыл убийство Сурковой, ее начальницы Фомичевой и покушения на вашего клиента. Я знаю, кто это сделал, и надеюсь, что через несколько часов виновник будет арестован. Поэтому вы со своим клиентом можете смело идти к нам в управление давать показания.

— Если не секрет, кто подозреваемый? — поинтересовалась я, немного сбитая с толку таким поворотом дела.

— Вообще-то секрет, — начал, как всегда, вредничать следователь. — Мне тут с вами некогда разговаривать. В городе захват заложников. Меня вот на даче прямо из бани вытащили. Погодите минуту… — Он отстранился от трубки и закричал кому-то: — Максим, мне наконец кто-нибудь даст информацию по этому захвату! Там хоть что-нибудь известно? — Затем он вновь вернулся к разговору со мной: — Так, Евгения, вы приедете к нам вместе с клиентом, или как?

— Или как. Пока не ответите, кто подозреваемый, — не приеду, — сурово отозвалась я. — Мне можно доверять, Вячеслав Юрьевич, вы же знаете.

— С вами сдвинешься, — посетовал Земляной. — Подозреваемый Михайлев Константин Семенович. Это вам что-то говорит?

— Очень многое, — ответила я спокойно. — И как вы к этому пришли? Есть какие-нибудь улики против него?

— Ну, вообще-то это тайна следствия, — замялся Земляной, потом все-таки нехотя признался: — У меня есть ценный свидетель. Этого человека случайно вовлекли в дело, угрожали расправой, если он не станет подчиняться. На основании его показаний я засажу всю честную компанию на длительные сроки.

— Что за свидетель? — небрежно полюбопытствовала я.