Остановившись у последнего, четвертого витража, Тори долго изучала его сюжет.

В центре была изображена молодая женщина, поднимавшаяся по длинной лестнице, упиравшейся в небо. Там, на облаках, женщину ждали крылатые ангелы. Лицо ее показалось Тори смутно знакомым, но она никак не могла вспомнить, где могла его видеть.

Самым странным в этом витраже было то, что некоторые места оставались пустыми, отчего картина казалась незавершенной. Внизу переплетались две известные фразы: «Не все золото, что блестит» и «Дорога в рай вымощена золотом».

Тори вздохнула и подошла к саркофагу леди Виктории. Там она сложила руки и прочитала про себя короткую молитву. Когда она снова открыла глаза, то вдруг заметила огромную каменную плиту, которая, по-видимому, служила крышкой саркофага. Девушка подошла ближе и рассмотрела ее. На одной ее стороне был вырезан герб клана Стормов — она узнала характерные знаки — и буква «В» с вензелем. На другой изображение было стерто временем, но Тори все же смогла разглядеть контур всадника в доспехах и букву «М».

Виктория и Мичел.

Этот камень должны были установить после свадьбы влюбленных у дверей их дома. Но свадьба не состоялась. Теперь он служил крышкой гроба леди Виктории — очевидно, такова была ее воля. Старый Нед сказал, что Виктория приготовила этот саркофаг задолго до своей смерти.

Судя по всему, Виктория из клана Стормов продолжала до конца дней любить своего рыцаря Мичела.

Тори остановилась у окна часовни. Вот так когда-то ее тезка стояла здесь и неотрывно глядела на море.

Вид был очень красивым, но, зная, как опасен этот пролив, Тори не могла им не восхищаться. Узкий выступ в скале, за которым шел отвесный обрыв высотой в несколько футов, и предательски тихие воды под ним вызывали у нее невольный трепет.

Вглядевшись пристальнее, Тори ясно увидела легендарные Камни между материком и островом Сторм.

Пока она стояла и смотрела, начался прилив. Девушка не знала, сколько времени так простояла, но, когда Камни начали уходить под воду, вдруг почувствовала, что по лицу ее потекли слезы.

Внезапно она поняла.

Не умом, а скорее сердцем. Она поняла, что чувствовала леди Виктория, когда стояла на этом самом месте и видела, как тонет ее возлюбленный. Но ужаснее всего было сознание того, что она сама погубила его, разбив тем самым свое собственное сердце. Потому что больше им не суждено было свидеться.

Тори плакала.

Она оплакивала леди Викторию и Мичела.

Оплакивала Митчелла и себя.

Любовь к Митчеллу Сторму тоже разобьет ее сердце, ибо через несколько дней или недель ей придется покинуть остров и она больше никогда не увидит своего возлюбленного.

В одной руке Тори сжимала талисман Старого Неда, в другой — свой медальон. Так она чувствовала себя в безопасности.

Вдруг Тори насторожилась: ей показалось, что она упустила нечто важное. Чего-то она не разглядела, не поняла, не узнала.

Это «что-то» лежало на поверхности, но она не замечала его.

Она настолько погрузилась в свои мысли, что не сразу услышала лай Старого Тоби, доносившийся с улицы.

Краем глаза девушка вдруг увидела — или ей показалось? — как одна из фигур плакальщиц, скрытая покрывалом, двинулась к ней.

Тори быстро повернулась и в ту же секунду почувствовала сильный удар и толчок в сторону открытого окна — окна, выходившего к скалистым утесам и предательски тихим водам внизу.

Она попыталась удержаться от падения, но не смогла и, падая, отчаянно прокричала только одно слово: «Митчелл!»

Митчелл неторопливо поднимался по склону холма к старой часовне, когда до его слуха донесся полный ужаса крик: «Митчелл!»

Кровь застыла в его жилах.

Он узнал голос Тори. Почти в то же мгновение Митчелл заметил, как из часовни выскользнула странная фигура в длинном одеянии и скрылась за углом.

Одним махом он преодолел остаток пути. Дверь часовни была приоткрыта. Рывком распахнув ее, Митчелл бросился в проем. Его глазам потребовалось время, чтобы привыкнуть к полумраку, царившему в крохотном помещении часовни.

Наконец он огляделся. Тори нигде не было.

Взгляд его упал на растворенное окно.

Митчелл похолодел. Господи, только не это!

В мгновение ока он оказался у окна. Выглянув наружу, он увидел Тори. Она висела, уцепившись обеими руками за каменный выступ окна.

В любую секунду она могла сорваться вниз. Времени на раздумья не оставалось. Схватив запястья рук Тори, Митчелл втащил девушку в окно. После этого он еще долго сидел, прислонившись спиной к стене и изо всех сил сжимая Тори в объятиях.

Больше он никогда не отпустит ее от себя!

Тори била сильная дрожь, но постепенно девушка успокоилась в его руках. Лишь изредка слышались тихие всхлипывания.

Митчелл решил, что это хорошо: от слез ей должно стать легче. Подумать только, она едва не распростилась с жизнью!

Митчелл не задавал ей пока никаких вопросов. Он молча сидел, держа ее в своих объятиях. Все вопросы можно будет задать потом.

Наконец всхлипы прекратились, Тори подняла заплаканное лицо и посмотрела Митчеллу в глаза.

— Ты спас мне жизнь. Он не мог поступить иначе.

Готова ли она к тому, чтобы ответить на его вопросы?

— Что здесь произошло? — наконец спросил он. Тори облизнула сухие губы. Потом наморщила лоб, пытаясь восстановить в памяти происшедшее.

— Я ходила по часовне и рассматривала витражи, потом остановилась возле окна и стала наблюдать за началом прилива. Мне вспомнилась легенда о святой Виктории и Камнях, которую рассказал Старый Нед.

— Старый Нед знает многое из того, чего не знает никто. Продолжай.

— Кажется, я плакала. — Причину своих слез Тори не назвала. — Смутно припоминаю, как залаял Старый Тоби и кто-то с силой толкнул меня к раскрытому окну… — Помолчав немного, Тори добавила: — Мне показалось, что это была одна из плакальщиц, стоявших у гроба. Возможно, кто-то прятался за мраморными фигурами?

— Вполне вероятно. Когда я поднимался к часовне, то видел, как кто-то выбежал из нее. Фигура человека была скрыта длинным одеянием.

— Кто же это мог быть?

— Не знаю. Но хочу выяснить это, и как можно скорее.

У их ног раздалось негромкое поскуливание.

— Старый Тоби, — ласково проговорила Тори, опускаясь на корточки и обнимая пса за шею. — Старый добрый Тоби. — Она поцеловала его в морду.

Митчелл почувствовал, что завидует Старому Тоби.

— Я хочу осмотреть часовню. Может быть, подождешь меня у входа?