— Стойте, Петя. А что если третья строчка это не цифры, а буквы?

— То есть как? — растерялся Петя. — Как же не цифры, когда определенно цифры.

— Я неправильно выразилась. Цифрами обозначены буквы. Скажем, латинского алфавита.

Петя замер на месте, видимо, с ходу сообразил, что я хотела сказать, и принялся отсчитывать в уме латинские буквы по порядку.

— Не-а! — сказал он. — Полный бред получается. CDCED…[54]и прочая непонятчина получается!

Я попробовала сама проделать то же самое, но и у меня получилось CDCED… Что тоже не лезло ни в какие ворота. И тут меня осенило:

— Петя, на чем я вас перебила?

— Когда?

— Ну, когда вы что-то там стали говорить о четвертой строчке, а я про буквы заговорила?

— А! Я говорил, что буквы, тьфу ты, цифры надо в той строчке складывать попарно.

— А ничего попарно складывать не надо. У вас же есть ученические тетради с латинским алфавитом на последней страничке? Алфавит там записан в четыре строчки по пять букв и шесть букв в пятой!

— То есть… Номер строки, номер буквы! И что тогда получится. Так, первая строка А, В, С, D, Е. Вторая… Третья К L М N О. Итак, наша первая буква N! Далее в той же строке пятая буква О. В четвертой третьей буквой получается R, а в первой четвертой стоит D. NORD! Север! Северная стена. Может, и первые строки так попробуем?

— Слово из двух букв? Вряд ли! Не стоит и пробовать. Потом там какие-то точки непонятные.

Но Петя, похоже, все равно просчитал в уме, ничего толкового не получил и успокоился.

— Хоть что-то прояснилось, — сказал с видимым облегчением. — И все ж таки, в чем там мерить надо?

— Может, на месте понятнее станет, — пожала я в ответ плечами.

* * *

— Здравствуйте, — сказала я, когда на наш стук из-за двери поинтересовались «Кто там?». — Извините, что беспокоим вас, но нам нужен ваш квартирант господин Микульский Станислав Ежевич.

Дверь распахнулась, и мы увидели пожилого мужчину в очках и с нарукавниками, одетыми на рукава косоворотки. Волосы его, довольно длинные, давно не стриженные, но чистые, были подвязаны ремешком, чтобы не падали на глаза. Я сразу же представила его сидящим за конторским столом и перебрасывающим костяшки на счетах.

— Так они накануне съехали! — сказал мужчина в некоторой задумчивости. — Хоть я и сказал барину, что плату возвращать не имею возможности, но барин ответил, что в том не нуждается, отдал ключ и откланялся. Отбыл в неведомом мне направлении. А вам он, собственно, по какому вопросу?

Изначально я рассчитывала лишь напроситься в квартиру написать записку, но при таком раскладе получалось, что записка отпадала. Пришлось придумывать на ходу.

— Нас Петр Иванович Макушин прислал. Станислав Ежевич не вернули книгу из библиотеки! Нас просили ему напомнить, — при этих словах я показала нынешнему хозяину дома свой читательский билет, на котором крупно было написано «Публичная Библиотека П. И. Макушина». Хозяин поправил очки, прочитал надпись и вздохнул:

— Ничем не могу помочь!

— Так, может, книга у него в квартире осталась? Не позволите ли нам взглянуть, раз жилец ваш официально съехал, то квартира сейчас не занята, и мы ничьих прав не нарушим. А книга дорогая и редкая, очень о ней беспокоятся в библиотеке.

— Да глядите, мне не жалко. Только ноги от снега отряхните, не тащите его в комнаты. Мне недосуг с вами, работой занят, вы уж самостоятельно, будьте любезны. Справитесь?

— Конечно, справимся, — обрадовалась я и приняла ключ из рук хозяина.

— Там на крыльце намело, сегодня еще не чистили. Так вы ногами снег раскидайте, а то дверь не откроется, — сказал хозяин, и уж было скрылся у себя на этаже, но тут же вынырнул вновь и строго сказал: — Ключ вернуть не забудьте!

На крыльце снегу было совсем немного, так что дверь открылась без проблем. Мы, отчего-то стараясь громко не топать, поднялись на второй этаж и вошли в квартиру.

— А я с чего-то боялся, что здесь такой же погром будет, как на квартире у Шишкина, — разочарованно произнес Петя, переступая порог комнат.

Меблировка оказалась не слишком богатой, но добротной. Хотя, прямо сказать, мебели было маловато для столь просторных помещений. Мы тщательным образом вытерли ноги о коврик, лежащий у порога, и начали осмотр помещения. Печи здесь были устроены таким образом, что топили их с первого этажа, но обогревали они сразу и нижний, и верхний, так что было тепло. Из прихожей выходило несколько дверей. Одна в кухню, вторая в теплую туалетную комнату. И еще одна большая дверь вела в гостиную на четыре окна, попарно выходящие на разные стороны дома. Из гостиной можно было попасть в две другие просторные комнаты.

— Ну и где здесь север? — спросила я, оказавшись в гостиной.

— Там, — показал рукой Петя. — Северная стена та, в которой окна на двор выходят.

Он достал из кармана складной аршин и в задумчивости почесал затылок:

— Понять бы, где и что тут перестроено, а что изначально в наличии было. Можно было бы попробовать разными вариантами промеры сделать.

— Да уж. Не догадались мы план поусерднее изучить и запомнить. Теперь гадать надо. Хотя, как мне кажется, раньше вот здесь, по центру гостиной, была внутренняя лестница на первый этаж. Паркет здесь новее выглядит, да и запомнилось мне так. Тогда получается, что вот эти перегородки могли здесь и с самого начала быть, а вот эти — сделаны позже. И все равно не ясно, откуда мерить начинать.

— А не надо ничего мерить, — одновременно с разочарованием и облегчением сказал Петя. — Ковер сдвинут!

Я посмотрела на лежащий на полу ковер. Он и вправду, лежал странным образом, не по центру гостиной, а был сдвинут к той самой северной стене.

— Прямо как у Конан Дойля, — сообщил Петя. — Не помню, как тот рассказ называется, но они с доктором Ватсоном заметили, что ковер сдвинут, и обнаружили под ним тайник!

— Э-э-э… У нас же получалось, что тайник должен быть в стене, притом в северной? — засомневалась я.

— Или не в стене, а у северной стены, — сказал Петя. — И кто нам мешает проверить?

Он деловито шагнул к краю ковра и отогнул его. Я собралась было разочарованно вздохнуть, потому как под ковром никакого тайника видно не было, но Петя столь же деловито стал постукивать по паркетным дощечкам. И не костяшками кулака, а лишь кончиками пальцев. Наконец он удовлетворенно улыбнулся, достал из кармана перочинный нож и поддел его лезвием одну из дощечек. Та не поддалась, что заставило Петю на секунду задуматься, но он почти сразу стал поддевать ее с другой стороны, и так она поддалась легко. И открыла под собой аккуратный деревянный ящичек, вполне способный скрыть в своих недрах небольшую тетрадь. Или мешочек с алмазами. Но не скрывал ничего, а был совершенно и безнадежно пуст. Что мы и должны были ожидать. Но отчего-то ожидали найти там хоть что-то.