замечаю глубоких порезов от рубуса и ежевичных цепких побегов на одетых в джинсы голенях. Всё, что мне нужно, всё, что я способна ценить и без чего мне никак не обойтись – это крепкая тёплая ладонь мужчины, и не любого, а единственного из всех - Альфы.

Внезапно в лесу раздаётся треск. Мы оба замираем на несколько мгновений, но стена из стволов и веток за нашими спинами остаётся безмолвной.

- Что это было? – шёпотом спрашиваю я Альфу.

- Не знаю, - так же тихо отвечает он. – Сейчас посмотрю.

Он встаёт уже совсем другой – собранный, сосредоточенный, а у меня всё сжимает внутри: а вдруг на этот раз тот, кто шумел в лесу, окажется быстрее и проворнее, чем он?

- Можно я с тобой? – шепчу ему в вдогонку, кричать ведь нельзя.

Альфа только беззвучно качает головой.

А между тем, вид на три плоских и ровных блюдца, безупречно отшлифованных в самой лучшей мастерской природы, способен вылечить и от страха, и от переживаний. Космический голос внутри меня словно бы тихо увещевает: «Не беспокойся, не переживай. Любуйся, наслаждайся, впитывай, запоминай; всё ценно, абсолютно всё. А ему ничто не угрожает. По крайней мере, сейчас».

Это самые яркие цвета, какие я видела с начала того отрезка жизни, который хранится в моей памяти: завораживающий оттенок голубого, обрамлённый тёмным изумрудом с вкраплениями пурпурного, алого, ярко жёлтого. И всё это буйство цвета среди заснеженных серых сопок и остроконечных горных вершин.

Если присмотреться повнимательнее, то у самого дальнего третьего озера можно заметить серо-голубой шар. Его форма и объём выглядят слишком странными и необычными на фоне всего остального, словно бы вылеплен он вовсе и не в природной мастерской, а… сделан руками человека и потому так идеален.

- Тоже его видишь? – слышу я тихий голос позади себя.

- Что там было? – спрашиваю я Альфу.

- Никого не видно. Наверное, птица какая-нибудь уселась на сухую ветку, и та свалилась.

- Слава богу, - вздыхаю я. – А что это за шар? Там, вдали?

- Мне тоже интересно это узнать.

Альфа напряжённо вглядывается вдаль, нахмурив брови и сузив глаза так, как обычно делает, когда усиленно думает и максимально сосредоточен.

- Звучит так, будто ты видишь его впервые! – замечаю ему.

- Так и есть.

- А разве ты уже не был тут с Хромым?

- Нет, - усмехается он. – Ни одному из нас не приспичило в туалет, когда мы проходили через этот лес, поэтому прошли мимо.

- А сейчас… мы пойдём дальше или…

- А ты бы что выбрала?

- Однозначно «или».

- Другого и не ожидал, - смеётся Альфа.

Мне нравится его настроение, я впитываю ушами, глазами, кожей его смех… всё важно, всё имеет ценность.

- Пошли? – спрашиваю его и улыбаюсь.

Альфа приближает своё лицо к моему максимально близко и, подождав секунду, целует в губы.

- Пошли.

Глава 20. Шар

На спуск к озёрам уходит всего пару часов, хотя в другое время тот же путь занял бы гораздо больше времени. Это просто азарт и жажда приключений, похоже, прибавили нам сил и бодрости.

Шар оказывается гигантских размеров блюдцем, вылепленным из гладкого бетона и стоящим на невысокой относительно собственных размеров ноге. Мы долго рассматриваем его, задрав головы, обходим вокруг, но ни лестницы, ни каких-либо намёков на его предназначение не находим.

- Что бы это могло быть? – спрашиваю я.

- Похоже на гигантскую антенну, - отвечает Альфа.

- Если это антенна, то поблизости должны быть и люди!

Мы молча озираемся по сторонам, но никаких иных признаков присутствия человека в округе не видно. Место, где установлена бетонная чаша, находится на возвышенности, и обзор открывается достаточно хороший. Однако, одному богу известно, что скрывается за густой и длинной шубой, покрывающей склоны этих гор.

- Интересно, что там внутри… - Альфу уже охватил азарт, и это заметно.

На первый взгляд взобраться на такую конструкцию невозможно, если только кто-то не прихватил с собой верёвку. Когда Альфа выуживает с самого дна своего рюкзака давно забытую нашу верёвку, связанную из двух совершенно разных, моё сердце начинает биться чаще. Мне тоже до безумия сильно хочется влезть наверх и посмотреть, что там.

Альфа не с первой попытки, но всё же умудряется закинуть петлю на торчащий на самом верху металлический прут, словно бы нарочно оставленный там для подобных целей.

- Скорее всего, когда-то это и была металлическая ступенька, - объясняет мне. - Вообще-то, их было двенадцать - вон, видишь, остались следы…

Он прав: строго вертикально относительно ножки и шляпки этого бетонного гриба виднеются ржавые дыры в бетоне, и только на самой верхушке из такой дыры торчит металлический прут, словно бы из всех он оказался самым упорным, и его оставили доживать своей век так.

Альфа взбирается по верёвке достаточно легко, а мне и забавно, и приятно на это смотреть, потому что, невзирая на скудность питания и плохой сон, он, похоже, всё ещё достаточно крепок и ловок. Добравшись до верхушки, Альфа цепляется руками за металлический прут и подтягивает себя. Уже через четверть секунды он стоит, широко расставив ноги, на самом краю чаши.

- Что там? – спрашиваю его, а сама вынуждена даже губу закусить, чтобы не улыбаться – так велик мой восторг от увиденной мужской ловкости и силы.

- Поднимайся сюда, сама увидишь! – предлагает он и смотрит на меня сверху вниз с хитрой улыбкой. – Только вначале давай рюкзаки поднимем.

С первой попытки мне удаётся подняться всего на метр. Со второй ещё меньше – ноги путаются в верёвке, а руки слишком слабые, чтобы тащить за собой всё моё тело. Сейчас мне с трудом верится, что у мужчины то же самое получилось так легко, почти играючи.

- Сними куртку и забрось её сюда. Затем попробуй без куртки! – командует, как обычно Альфа.

Без куртки подниматься намного проще и легче, а верёвка кажется теперь не такой и длинной, главное, добраться до протянутой ко мне руки. Я приближаюсь к ней медленно, тянусь, что есть мочи, забыв обо всём прочем. Его ладонь становится центром, фокусом, единственной целью. На мгновение реальность перестаёт быть такой уж чёткой и очевидной, моё сознание словно бы притормаживает момент и растягивается, и из его неторопливости выплывает важное открытие: эта рука – действительно, единственное, что мне