– Садитесь, пожалуйста.

– Спасибо. – Сьюзен присела на краешек, аккуратно подобрав длинные ноги. – Я еще раз прошу меня извинить за то, что я вот так, без предупреждения, приехала к вам. Меня потрясла новость, что у Джейка есть дочь. – Ее темные глаза смотрели тепло и дружелюбно. – Джейк и Рейчел на протяжении нескольких лет пытались завести ребенка. Известие, что у Джейка есть ребенок, сначала покоробило меня, должна вам признаться. Но потом я поняла, что это реальный шанс для меня стать бабушкой. Поэтому я набралась мужества и приехала к вам.

– Я рада, что вы это сделали. – В действительности так и было. От Сьюзен исходило такое тепло и обаяние, что Энни показалось, будто они давно дружат. К тому же это дает ей возможность побольше узнать об отце Маделин. – Как давно вы знаете Джека? – спросила она, устраиваясь рядом на стул.

– Да почти уже двадцать лет.

– Двадцать лет? – удивилась Энни. Сьюзен кивнула:

– Мы были ближайшими соседями Джейка и его родителей. Они жили в соседнем доме, когда Рейчел и Джейк были подростками.

– Я этого не знала.

– О да! Они были влюблены друг в друга со школы.

В силе непонятных причин это известие опечалило Энни.

– Вы хорошо знали родителей Джейка? Сьюзен кивнула:

– Мы были членами одного и того же клуба, и я помогала собирать средства на исследования, которые они проводили.

– Значит, вы были близкими друзьями. Сьюзен задумалась.

– Да, мы были друзьями, но я не знаю, что вы называете «близкими друзьями». Не думаю, что они были по-настоящему близки с кем-то. Они отдавали все свое время работе и мало общались с окружающими. К тому же им приходилось часто уезжать.

– Для Джейка это, наверное, было тяжело.

– Думаю, что да. Он хотел заслужить их одобрение, но, по-моему, так и не получил его. Они были очень заняты…

Энни вспомнила о намерении Джейка проводить как можно больше времени с Маделин.

– Джейк практически жил у нас, когда был подростком, – продолжала Сьюзен. – Он всегда был очень серьезным молодым человеком. Во всем стремился добиться наивысшего результата. Рейчел была на него в этом плане похожа.

– Она тоже была адвокатом?

– Нет, экономистом. Рейчел была очень прагматичной личностью. Она считала, что юриспруденция – это не ее, так как много всяких уловок и ходов. – Сьюзен улыбнулась. – Пожалуй, я не знала никого другого, кто еще в подростковом возрасте так распланировал свою жизнь. Она знала, когда и чего должна достичь. И достигала.

– Она, видимо, была незаурядной личностью. Сьюзен кивнула, тяжело сморгнув:

– Рейчел была очень целеустремленной. Теперь мне кажется, что она чувствовала, что ей отпущено мало времени. – Несмотря на усилия Сьюзен сдержать слезы, две слезинки покатились по ее щекам.

Не говоря ни слова, Энни, пересев на диван, погладила ее по плечу. Женщина схватила ее за руку:

– Извините меня, я плачу каждый раз, когда говорю о ней.

– Это вполне естественно, – мягко сказала Энни.

– Мой врач говорит то же самое. – Открыв сумочку, Сьюзен достала носовой платок. – Сразу после случившегося я не могла плакать. Все держала в себе. Мне казалось, что если я дам горю выход, оно разорвет меня.

Сердце Энни переполняли жалость и чувство симпатии.

– Это, должно быть, ужасно.

– Да. Подруга наконец вытащила меня к врачу. Теперь я чувствую себя лучше. – Сьюзен грустно улыбнулась. – Но не всегда. Я плачу по любому поводу.

– Моя бабушка говорила, что выплакаться полезно.

– Правда? Ваша бабушка была мудрой женщиной. Моя бабушка учила мою мать и меня, что леди никогда не должна показывать своих чувств. Она была правильной дамой с Юга. «Леди, – говорила она, – всегда должна быть приятной и сдержанной. Не говоря уже о том, что ухоженной и гостеприимной».

Энни усмехнулась:

– Не забудьте еще добавить: лояльна, храбра и чтобы на нее можно было положиться.

Сьюзен засмеялась:

– Мы говорим о дамах или скаутах?

– Наверное, о тех и других.

– Я не уверена, что бабушке понравилось бы утверждение о храбрости. Это потребовало бы мужества, а оно в те времена не котировалось.

– А я считаю это большим достоинством.

– Я тоже, дорогая. – Женщина улыбнулась. – И должна сказать, что вы им обладаете.

– Вы тоже, иначе не приехали бы сюда.

Они улыбнулись друг другу. Энни показалось, что она знает эту женщину всю свою жизнь.

– Вы бы хотели увидеть Маделин? – спросила она.

– О, очень!

– Тогда пойдемте. Она во дворе.

– О, Том, она такая чудесная! Ты даже не можешь себе представить. – Голос Сьюзен был полон энтузиазма, когда она рассказывала мужу о Маделин. – Она так похожа на Джейка. У нее его темные густые волосы, его карие глаза. А улыбка! Да при виде ее изюм может из булок выскочить.

Том нахмурился. Он сидел за своим столом красного дерева и барабанил по нему кончиком карандаша. Он был откровенно недоволен.

– У меня просто в голове не укладывается, как ты могла к ней поехать.

Настроение у Сьюзен испортилось.

– Почему нет? Это ребенок Джейка.

– Ребенок, тайно зачатый женщиной, которую он никогда не видел.

– Да, но ребенок-то не виноват. И Энни во всей этой путанице виновата не больше, чем Джейк. Вся ответственность лежит на враче.

– Черт побери, Сьюзен, какая разница, кто виноват? Важно лишь то, что это ошибка. А ты все еще больше усложняешь, стараясь сделать эту незнакомку и ее ребенка чуть ли не членом нашей семьи.

– Это не ошибка, это ребенок.

– Ты упряма, как трактор.

– А ты рассуждаешь как осел.

Том вытаращил глаза. Сьюзен испуганно прижала руку ко рту. Впервые в жизни она сказала такое.

Ее муж сжал губы, на шее у него запульсировала жилка.

– Думаю, что ты не это хотела сказать. – Он сжал в руке карандаш. – Та Сьюзен, которую я знаю, так не разговаривает. Ты говоришь как моя мать после того, как приняла слишком много таблеток.

– Антидепрессанты действуют иначе, чем транквилизаторы, которые пила твоя мать, – ответила Сьюзен. – Они, наоборот, помогают людям мыслить более ясно.

Том скривил губы:

– Значит, поразмыслив, ты сознательно назвала меня ослом?

– Я не сказала, что ты осел. Я сказала, что ты рассуждаешь, как осел. И уж если продолжать эту тему, то ты и ведешь себя соответственно.

– Хватит, Сьюзен.