суммы, а всю остальную мог получить только после окончания службы и завершения срока отсидки. Так что те гроши, которые переводились ему на карту, он благополучно тратил на сигареты и технику для Свида.

Анри ушла на обед раньше обычного, Мари забрала у нее столько работы, что теперь нечем было заняться. В ближайшие два часа можно было поспать, но днём в палатах не поспишь незамеченной, в сестринской не дадут поспать в принципе, там слишком шумно. Анри лениво ковырялась вилкой в тарелке, когда её окликнул Марк.

– Привет! – он весело замахал рукой и подсел к ней. Он не любил обедать в столовой, но в эти часы здесь было безлюдно, и он иногда оставался. Всё еще немного смущённый своим бегством, он переживал, что, оставив Анри одну на той вечеринке без объяснения, мог вызвать с её стороны негодование и поэтому готовился к этой встрече, надеясь ей всё объяснить в общих чертах, конечно.

– Привет, Марк, давно не виделись, как продвигается работа? – Анри была рада его видеть, он был вторым после Мари, кто ей здесь нравился как собеседник и как человек.

– Да всё отлично, Ник мне помогает с его Свидом. Честно у меня ещё не было такого опыта работы, я от него очень многое узнал – Анри внимательно слушала и кивала. Марк почувствовал, как давно ему хотелось повторить их долгие разговоры о работе. Иногда он пугался, что, поболтав пару раз с ней так уже скучал, как будто Анри была ему родственницей, которую он знал с рождения. Такая она была простая и открытая в его глазах.

– Его модернизация действительно интересная, но в рамках, конечно, его модели, для более современных это уже не актуально, там более инновационные способы охлаждения и скорость подачи огня. Но он со своими разработками сравнялся с новыми и ничуть им не уступает – Марк уже напрочь забыл о еде, как и Анри – а вообще весь его Свид какая-то сборная солянка, куча деталей с разных Свидов, особенно обшивка, просто пазл какой-то. Тебе стоит посмотреть на это более внимательно, я думаю ты будешь шокирована – иногда Марк забывал, что Анри просто медсестра и возможно ей абсолютно не интересно, то, чем он занимается, но в действительности Анри была готова заниматься чем угодно лишь бы не лежать и не думать о своих проблемах.

– Так почему же мы ещё здесь? У меня есть пара лишних часов, пойдем – она подхватила свой поднос с таким рвением, будто спешила в бой. Марк повторил за ней, настроение его было как никогда лучше. Он неуклюже скидал обертки от конфет, уже валявшиеся вокруг подноса, и последовал за Анри, которая быстро скрылась в дверях.

– Посмотри на этот кусок щита, это даже не от Свида, он стащил его с Раука и сам приварил. А знаешь почему я уверен, что Ник всё делал самостоятельно без чьей-либо помощи? Потому что он знает каждую деталь в своей машине и потому что полевым техникам строго запрещено использовать металлолом с Рауков – Анри разглядывала неровный шов на щите и невольно поймала себя на мысли, что на месте этого куска метала была пробоина, это значит удар пришёлся в грудь, щит выдержал, но боли от удара точно не уменьшил. Она стала разглядывать другие места, на которые указывал Марк.

– Ещё одна деталь с Раука, удивительно, что не выгоревшая, кистевой зажим, нужен, чтобы открывать затвор – «то есть у него не работало одно орудие возможно прямо во время боя» с ужасом думала Анри. Она с трудом могла себе представить, как можно сражаться или защищаться в таком состоянии.

– Да, я, конечно, много повидал Свидов с полей, но всё в них ремонтировалось строго по инструкции техников, никакой самодеятельности. А тут просто кладезь идей. Его бы не в поля, а в наш центр – Марк вспомнил его идею про соединение машины с бойцом с помощью нейронной связи. Эта идея не давала ему покоя всю ночь, и он даже покопался в базах на этот счет. Нашел пару исследований на голубях, когда ими управляли при помощи вживленных датчиков, но это не особо ему помогло.

– И сколько тут примерно серьезных корректировок? – Анри хотелось понять, как часто тот мог быть серьезно ранен.

– Штук двести не меньше. Он четыре года на нем. Поэтому так взлетел в рейтинге, его фишка живучесть, он получил минимум серьезных травм, хотя я видел его шрамы на ногах, руках и шеи – Марк остановился, ему не нравилось то, что предстояло сказать – скорее всего его лечили только в полях, криво-косо и не давали пройти нормальное лечение – что-то в груди Анри потяжелело, да она тоже видела эти шрамы, судя по швам раны были достаточны для перенаправления в реабилитационные центры, но его не отправляли. Может, потому что заключенный, а может у него были личные конфликты с руководством и его пытались списать таким образом.

– Ну и вторая его фишка, он на самокате, самый легкий и подвижный из Свидов, их почти сняли с производства, считаю зря, просто такие модели не всем подходят, на нём нужно уметь работать и нужно иметь опыт. Я уверен, Ник сможет работать на любом Свиде также, но просто ему нужно будет время, а вот тут уже загвоздочка, западные полки идут в бои постоянно, там прямой контакт с противником, ни тебе зачистки территории от лазутчиков, ни тренировочного лагерь с тестированием новых моделей, там слепое сопротивление противнику. Ну как и Северный фронт, но его берегут и прям заботятся. А эти уже прослыли головорезами, там текучка в районе пятидесяти процентов, представь, что половина из пришедших туда умирает в первый месяц.

Анри внимательно слушала, проводя рукой по каждому шву, где была припаяна новая деталь, словно прикасаясь к каждому шраму на теле Ника. Эта странная аналогия заставила её резко одернуть руку. Её не покидало чувство жалости и чувство восхищения, но при всем при этом он её жутко раздражал. Она посмотрела на Марка. Он ни разу не отозвался о Нике как о вредном или опасном парне, хотя все вокруг это твердили. В его палату до сих пор никого не подселили. Он лежал там один как изгой. Его никто не посещал с тыла, ему не писали писем и не присылали подарков как другим бойцам. Она знала бойцов заключенных так у них всегда кто-то был на свободе, всегда кто-то ждал.

– Тебе его жаль? – спросила она и Марк замялся.