class="p1">– Немного жаль, но он очень сильный и думаю не оценит жалости в свою сторону, поэтому я стараюсь быть с ним на равных и тебе советую, хотя вы женщины лучше разбираетесь в эмоциях – он улыбнулся легко и Анри поняла, его – но что ещё странно, он знает этого Гарычева и знает его похоже очень близко – Марк уже давно забыл  о том что поначалу стремился избегать разговоров об этом Свиде, но так ему хотелось поделиться своими мыслями. Анри замерла, на секунду её схватила реакция бей или беги, но она овладела собой, не дав Марку повода для беспокойства.

– Что ты имеешь в виду?

– Помнишь, как он обрадовался его смерти. После этого, я, как и полагается залез во все архивы какие мог, да простите моё любопытство. В общем я узнал, что Гарычев, кличка Гарыч, был в учебной центре с Ником в одно и тоже время. Они провели там бок о бок четыре месяца, а потом Ника сразу бросили в полк, в наступление. Так не должно было быть, курс обучения полгода. Всех, кто прибыл вместе с Ником, оставляют доучиваться, а его выбрасывают в поля. Судя по всему, его хотели, как говорят в народе – списать. Но Ник оказался живучим. Я нашел кучу анонимных жалоб, на Гарыча. Похоже он был не очень хорошим человеком, и я думаю его убили свои. Доказать я ничего не могу, это только предположение, но Ник тоже с этим согласен, хотя и не говорит, что было между ними – Анри хотелось смеяться от слов «доказать ничего не могу», если даже Марк не может доказать, то никто не сможет, а значит её не поймают, не осудят и не казнят. Однако радость её была не долгой, она вспомнила свои недавние рассуждения на тот счет, что на месте Гарыча мог быть вообще кто угодно и даже Ник, а по уставу этот кто-то должен был расправиться с ней и тем бойцом Раука, а значит ничего хорошего она не сделала.

– А ты у него спрашивал? – Марк безнадежно кивнул – ну тогда это тупик, Ник не самый доверчивый человек, как я думаю. Но если такие вещи происходят на фронте об этом нужно сообщить, почему жалобы не рассматривались? Ты можешь этому дать ход?

– Нет, ты что я незаконно влез в архив – он хохотнул видя, как насторожилась Анри – ты думаешь все данные какие я получаю есть в свободном доступе? – Анри кивнула, понимая глупость своего вопроса.

– Дашь мне почитать? – она не знала зачем ей эта информация, но не могла поступить иначе, что-то требовало внутри разобраться с этим, хотя бы копнуть поглубже. Теперь насторожился Марк, он не понимал, зачем ей это, да и скинуть на её телефон не мог, вся её техника была рабочей, а значит это был небезопасный вариант. Анри предугадала ход его мыслей.

– Я имею в виду с твоего компа парочку почитать, хотелось бы понять, насколько всё серьезно – она вздохнула – моя следующая смена будет в западном. Я, впрочем, там и была, но не особо следила за тем с какими травмами к нам приходят, слишком много умирающих, слишком много крови и ран, что на тех, кто побит в меньшей степени мы даже не обращали внимание. Но зная, что искать я возможно смогу помочь с решением этого вопроса. Явно это не один Гарыч промышлял, раз его даже не выгнали из учебки, да и слухи всё равно ходили в полях, просто я была глуха к ним – последние слова она произнесла с особой горечью, понимаю, что возможно часть шрамов на теле Ника не были результатом сражений.

В следующий час Анри рандомно открывала все жалобы из западного фронта, так как выцепить письма учебки было не так просто. Она изучала жалобы на одном из экранов Марка. Тот не стал ей мешать и занялся работой.

«..каждый день бьют, не дают спать, заставляют работать на холоде в одной летней форме»

«…бьют, в основном по телу, чтобы на лице не видно было. Бьют ногами, руками или подручными предметами»

«… они все там в одной шайке, все в сговоре и Гарыч у них за главного, он не любит массовые побои, вытаскивает ночью одного-двух и издеваются над ними всю ночь, что они там делают одному богу известно. Но бьют не всех, только тех, у кого на свободе никого, выбирают скоты»

«…когда напьются бьют толпой, выгоняют на улицу на холод, поливают водой, а если днём провинился, то ты в списке. Но есть те, кого не трогают»

«…в этой части происходят ежедневные надругательства над заключенными, которые проходят обучение перед выходом в поля. Нарушаются все возможные права человека и при этом полностью безнаказанно. Среди надзирателей есть сговор, они употребляют алкоголь и наркотики на рабочем месте, а после в качестве шоу выхватывают из палатки одного и издеваются над ним. Прошу принять меры. В ином случае буду вынужден применить свои методы в качестве самозащиты».

Последняя жалоба зацепила Анри, слишком формальным языком она была написана, так не пишут обычные бойцы и тем более заключённые. Так пишут бухгалтера, экономисты и прочие белые воротнички. Стиль письма выдавал не глупого человека, доведенного до состояния полной безысходности раз письмо заканчивалось угрозой. Анри вздохнула, поводов для беспокойства было предостаточно. Она знала, что едва ли её сил и возможностей хватит, чтобы бороться с такими серьезными группировкам, но она уже чувствовала за собой ответственность перед теми, кто там. Ведь она их лечила, а возможно перед ней даже сидел тот самый, побитый и униженный парень и ждал, ждал что хоть кто-то заметит на нем побои и прекратит весь этот ужас. Она не знала, что может сделать прямо сейчас, нужно было хорошо подумать. Если она могла хоть как-то изменить положение дел в той части, она должна была это сделать. С такими мыслями она встала из-за стола и подошла к Марку, она хотела было начать разговор, но её прервало веселое приветствие Мари.

– И снова здравствуйте – на последнем слоге она съехала, потому что увидела Анри, стоящую возле стола Марка. Сердце её остро кольнуло, макушка головы загорелась от гнева и ненависти. Такого исхода она никак не ожидала.

– Привет, привет – Ник не стал вникать почему они встали в дверях и живо поехал в кабинет не дожидаясь Мари. Но подъехав к Анри и Марку понял, что-то в их лицах изменилось. Напряженные, задумчивые