– Понравилось какать быстрее, чем писать? Надо сначала вскипятить, – со знанием дела заявляет он и выливает воду из чашки в чайник.

– Красиво сказано, – сухо говорю я. В буквальном смысле сухо, потому что губы прилипают к зубам. – Жутко пить хочется.

Доминик ставит чайник на маленькую газовую горелку.

– Я вообще отказался от мочеиспускания, – ухмыляется он. – Экономит массу времени.

Пять минут спустя он протягивает мне ту же самую чашку – с терпким черным чаем. Без сахара и молока. Я в жизни не пила ничего вкуснее!

За второй чашкой я узнаю горькую правду, причем не от Доминика. К нам подходит капитан Антракс, Доминик и ему наливает чаю. Летчик находит в кармане широких штанов пакетик сахара, высыпает в чай и залпом выпивает горячую жидкость. Опустошив чашку, он стучит ею по нашим. Мне кажется, что это неправильный тост, и я имею неосторожность сказать ему об этом.

– Я просто хотел вас поблагодарить, – радостно говорит он. – Когда вы увидите лагерь, то поймете, насколько необходимо это снабжение. Половина его населения, даже больше, – дети.

– А в какой части Йемена находится лагерь? – спрашиваю я.

Антракс бросает на меня удивленный взгляд.

– Не в Йемене, в Эритрее. На самом юге, около Асэба. А после я подброшу вас в Аден.

– Я думала… – начинаю я, но капитан не дает мне закончить.

– Ваш schtutz означает, что мы можем привезти полный комплект аварийного снабжения, – говорит он и вновь стучит своей чашкой по моей. – Prost!

Как только швейцарец уходит осматривать вертолет, я поворачиваюсь к Доминику.

– Что такое schtutz? О чем он?

Улыбка сходит с его лица.

– Гм… он имеет в виду деньги, – помявшись, говорит Доминик и, наконец, выкладывает все как есть.

Ради этого полета он опустошил обе кредитные карты. У меня на этот счет имеется собственное мнение, и я тут же его высказываю.

– Другого способа не было, – говорит он, когда у меня кончаются слова. – И это ведь ради доброго дела, правильно? На наши деньги купили сухие пайки, которыми накормят голодающих детей.

– Доброе дело? – возмущенно выдыхаю я. – А как же наше дело, Доминик? Как мы продолжим кругосветное путешествие без денег?

– Я старался, Роми, – хмурится он. – Насколько я помню, лучших идей у тебя не было, а я хоть что-то придумал.

– Да что ты говоришь? Единственное, что пришло тебе в голову, – потратить все наши деньги?

Я вскакиваю как ошпаренная.

– Из-за тебя я опоздала на судно! Ничего этого не случилось бы, если бы ты не поменял конверты во Франции!

– Я ничего не менял! – взрывается он. – Господи, сколько можно! Я не подставляю тебе подножки на каждом шагу, Роми! Разумеется, я хочу выиграть. Я же объяснил, почему мне до зарезу нужны эти деньги. Но мы договорились работать сообща, и я сделал все что мог.

Он направляется к вертолету. Увидев Доминика, ничего не подозревающий Антракс поднимает большие пальцы обеих рук. Надо идти. Злость пропадает, и почему-то неприятно возвращаться в вертолет, когда между нами пробежала черная кошка.

– Доминик, подожди.

Я пытаюсь его догнать, однако он и не думает замедлить шаг.

– Не знаю… я понимаю, ради доброго дела и все такое… но… это как в самолете: надо надеть маску сначала на себя. Прежде чем помогать другим, мы должны помочь себе, ведь так?

Ник резко останавливается, подняв кроссовками столбики пыли.

– Может, ты и права. Зря я решил за тебя. Не надо было трогать твою карту без спросу.

Он поворачивается к Антраксу и показывает, что мы сейчас подойдем.

– Я не мог оставить тебя там! – выпаливает он. – Я хочу победить честно. Если бы я бросил тебя в Египте, меня бы потом совесть замучила. Ведь мы договорились работать вместе.

– Спасибо, я уж как-нибудь сама, – раздраженно отвечаю я, хотя запал прошел.

– Ладно, – сердито говорит Доминик. – Обещаю, больше это не повторится.

Он машет рукой в направлении горизонта, где виднеется Порт-Судан.

– Там есть железнодорожный вокзал. Можешь ехать, на чем тебе нравится. Делай что хочешь.

С этими словами он разворачивается и спешит к вертолету.

«Захочу – и поеду!» – думаю я. Винты вертолета начинают медленно вращаться. Ник запрыгивает в задний люк. Антракс открывает окно и машет мне рукой. На его часах пляшут ослепительные солнечные блики. Я прихожу в себя и вспоминаю горькую правду: на карточке нет денег, а без них билет на поезд не купишь.

Винты набирают скорость. Я вдыхаю горячий воздух с частичками песка и, пригнувшись, бегу к вертолету.

Снимок: В полете

Инстаграм: Роми_К [Порт-Судан, Судан, 3 апреля]

#УдивительнаяАфрика #НадЭритреей

151 ♥

Невзирая на бешеную тряску, я в какой-то момент погружаюсь в беспокойный сон. Мы летим сквозь тьму африканской ночи. Я так устала, что просыпаю приземление.

Впоследствии я узнаю, что Антракс посадил гигантскую птицу около трех часов ночи и вырубился прямо в кресле пилота. Я просыпаюсь перед рассветом. Откуда-то веет прохладой. Лицо обдувает легкий ветерок. В хвосте вертолета никого нет, в кабине тоже пусто. Дверь грузового отсека открыта, и я выхожу осмотреться.

Снаружи не наблюдается никаких признаков аэропорта – ни взлетной полосы, ни терминала, ни самолетов, только металлический ангар вдалеке, а рядом натянуты несколько больших белых тентов. Я направляюсь туда в надежде найти туалет и, увидев знакомую зеленую кабинку, спешу к ней. Снаружи есть умывальник, но когда я выхожу и пытаюсь вымыть руки, оказывается, что там нет воды. Ее вообще нигде нет. По сравнению с этим местом Египет вспоминается как цветущий оазис. Ветер, к счастью, не сильный, но по земле стелется мелкий песок, как в устье реки Мохаве.

Подходя к тентам, я замечаю на горизонте облако пыли и, всмотревшись внимательнее, вижу, что в нашу сторону движется колонна тяжелых грузовиков. В этот момент на пороге ангара появляется Антракс с картонным стаканчиком в руке, над которым поднимается пар. Вслед за ним выходит Доминик с двумя стаканами. Я делаю глубокий вдох и направляюсь к ним.

Чая нет, а кофе ужасен. Правда, он горячий, и с его помощью мне удается прогнать остатки сна. Когда я допиваю свою чашку, Антракс указывает рукой мне за спину.

– Вот куда пойдет продовольствие.

Я впервые за все время оборачиваюсь и вижу раскинувшуюся во все стороны пустыню. Насколько хватает глаз, там виднеются приземистые здания. Собственно, даже не здания, а непонятные сооружения из досок, металлических листов и палаточного полотна. Вокруг некоторых даже есть нечто вроде заборов, но ни окон в привычном смысле слова, ни дверей не наблюдается. В лучшем случае – ткань. Кое-где попадаются деревья: низкорослые, с пыльными стволами и чахлыми листьями. Вокруг импровизированных жилищ снуют люди. На таком расстоянии невозможно разглядеть черты лица, возраст и даже пол, однако видно, что все занимаются своими привычными делами. Многие из них спешат к приближающимся машинам.