Правильно ли я поступила, что решила не объясняться с Кириллом после услышанного? Я была уверена, что правильно. Ему уже удалось один раз провести меня, наивную дурочку. Один раз я поверила в его вариант истории с Ларисой. Готова ли я была опять выслушивать ложь? Нет.

Я переваривала все, что с нами произошло, сама с собой. Мне и поделиться-то особо не с кем было. Единственная, кому я могла бы рассказать, была Анжела, но и с ней обсуждать это мне не хотелось. Хотя она сразу поняла, что что-то случилось. Однако донимать меня не стала. Просто, как могла, отвлекала меня. Мы ходили в кино, много гуляли. И почему-то очень часто в этих наших прогулках нам встречался Паша.

После того, как он отвез меня из ресторана после встречи с Ларисой, мое отношение к нему поменялось. Он как будто стал кем-то, кто знал мою маленькую тайну, но бережно хранил ее.

Мы общались просто, как хорошие друзья. Порой мне даже удавалось отвлечься от моих мрачных мыслей благодаря Анжеле и Паше.

И только ночами, лежа в своей кровати, я чувствовала, как слезы начинают душить меня. Им было мало места внутри меня и они вырывались наружу, катились из моих глаз. Это был молчаливый плач. У меня не было истерик с заламыванием рук и криками «почему?» Мое сердце предпочитало страдать тихо.

Мое такое тихое, спокойное, не свойственное мне поведение папа расценил по-своему. В один из дней за мной должен был заехать Паша. Мы собирались сходить на выставку гоночной индустрии. Паша посчитал, что это развлечет меня. Мне было все равно, куда идти. Главное – не оставаться дома наедине со своими мыслями.

- Пап, я сегодня с Пашей на выставку пойду, - сказала я отцу во время обеда. – Можно мне задержаться на часок?

Папа тепло улыбнулся.

- С Пашей? – переспросил он.

Я кивнула.

- Знаешь, что я подумал, Ксюша, - папа, не переставая улыбаться, посмотрел на меня, - я думаю, пора снять комендантский час. Я вижу, что ты исправилась и меня это, безусловно, радует. Единственное условие: я должен знать, где ты и с кем.

Раньше бы, услышав эту новость, я кинулась бы папе на шею и зацеловала его, а потом прыгала до потолка в своей комнате. Но сейчас я лишь улыбнулась папе на его слова. И, похоже, что такая моя реакция стала неожиданностью и для папы.

Сейчас для меня ничего не поменялось: есть комендантский час, нет ли его, я все равно все вечера провожу дома. Мне не с кем проводить их, не с кем не спать ночами и не с кем наслаждаться совместным пробуждением в постели. Не с кем. Этот кто-то забрал у меня часть моей души и я не готова отдать оставшуюся часть кому-то еще.

***

Я думала, что на выставку с нами поедет и Анжела, но она, сославшись на какие-то важные дела, оставила меня наедине с Пашей. И я опять думаю о том, что, если бы это случилось раньше, в моей прошлой жизни, в которой был кто-то, я бы сильно возмутилась этому обстоятельству и не пошла бы никуда. Но сейчас все воспринимается как-то иначе. Не так остро, что ли. У меня как будто притупились какие-то чувства и я ко многому стала относиться ровно. Может быть, даже слишком ровно.

На выставке Паша сажает меня в болид и мне даже разрешают проехать кружок. На этом болиде стоит ограничитель скорости, чтобы безбашенные посетители не убились, представляя себя пилотами «Формулы-1».

У меня немного подскакивает адреналин от одного ощущения себя за рулем гоночного болида. Значит, не все чувства у меня атрофировались. Значит, есть еще надежда, что когда-нибудь я отойду и стану прежней.

- Понравилось? – из моего небытия меня вырывает голос Паши.

Я довольно киваю в ответ. Он прижимает меня к себе. По-дружески, за плечо. Ну, мне так кажется. Его мысли на этот счет мне не известны. За все время нового этапа нашего с ним общения он ни разу не напомнил мне о желании наших родителей поженить нас. И я даже забыла об этом. Но, как оказалось, только я.

Остановившись около моего дома, Паша заглушил машину и, расстегнув свой ремень, взял мою руку с колен в свои руки.

- Ксюша, спасибо тебе за прекрасный день! – после этого он поцеловал мою руку. Друзья так делают?

Мне стало неловко. Я попыталась забрать свою руку, но Паша крепко удержал ее.

- Ксюша, - он пристально смотрел на меня, я это чувствовала, хотя мои глаза и были опущены, - я хочу, чтобы ты знала, что мои чувства к тебе не прошли, а стали только сильнее.

Да, что ж такое-то! И этот про чувства. Как донести до него, что мне не нужны никакие чувства. Не хочу. Ни сейчас и никогда. Но я лишь молчу в ответ.

- Я лишь надеюсь, что когда-нибудь услышу нечто подобное и от тебя, - продолжал Паша.

- Я пойду, - лишь смогла выдавить из себя я.

- Погоди, - Паша вдруг наклонился и своими губами коснулся моих губ. Это произошло так быстро, так стремительно, что я даже не успела среагировать.

Он несмело поцеловал меня. А что чувствовала я в этот момент? Ни-че-го. Вообще ничего. Мне даже самой стало интересно. Поэтому я не оттолкнула его. Все ждала, что что-то ёкнет. Не ёкнуло ничего. Как будто я просто приложилась губами к окну. Я стала фригидна?

Паша сам оторвался от моих губ.

- Прости, так сложно удержаться рядом с тобой, - сказал он.

Я, не ответив ничего, открыла дверь и вышла из машины.

- Ксюша, - позвал меня Паша в окно, - я заеду завтра?

Я лишь пожала плечами.

Паша стал заезжать каждый день. Они о чем-то беседовали с моим отцом, потом мы с ним куда-нибудь шли. О чем-то, куда-нибудь – в моей жизни стало слишком много неопределенности. Или равнодушие к деталям?

Похоже, именно это равнодушие Паша воспринял по-своему. То, что я не послала его сразу же, тогда в машине после поцелуя, дало ему повод думать, что я не против этого. А я была против, но апатия, которая поглотила меня, не позволяла мне сделать что-то решительное.

А Паша предпринимал следующие шаги. Так скажем, пытался предпринимать. Но эти попытки я пресекала сразу же. С меня хватило того поцелуя.

Почему я продолжала общаться с ним? Не знаю. Мне просто было все равно. Пришел бы кто-то другой, я бы и с ним поехала в кино. К тому же Паша нравился папе. Я видела, что папа был рад нашему общению. Настолько, что однажды у нас с ним состоялся такой разговор.

- Ксюша, я вижу, вы с Пашей, наконец, нашли общий язык. Не буду скрывать, что мне это очень нравится. Ты сильно изменилась, повзрослела. Любые отношения должны развиваться. Ты не задумывалась о том, что Паша мог бы стать опорой для тебя? Я чувствовал бы себя спокойнее и увереннее, если бы знал, что ты в надежных руках и о тебе есть, кому побеспокоиться.

Я молча слушала папу, глядя в окно. Он подошел и обнял меня за плечи, развернул к себе лицом.

- Я тебя очень люблю и переживаю. Паша мне кажется надежным и я вижу, что он любит тебя.