От этого слова «любит» я поморщилась, но папа этого не заметил.

- Вчера Паша просил у меня твоей руки. Только не возмущайся, что он сделал это за твоей спиной. Он, как порядочный человек, хотел лишь узнать мнение отца невесты на этот счет. Это очень благоразумно и крайне позитивно его характеризует. Ты меня слышишь?

Наверное, папу поразила моя реакция. Вернее, полное ее отсутствие.

Хотела ли я замуж? Нет. Но прекрасно понимала, что папа не успокоится, пока не пристроит меня выгодно и надежно. Анжела была права: это стало его навязчивой идеей. Он решил, что «сделать из меня человека» - это не только заставить получить диплом и пристроить на работу, но и удачно выдать замуж.

Поэтому, если не Паша, то будет кто-то другой. Но Пашу я хотя бы уже знаю. Он добрый, веселый, умный, даже, наверное, красивый. Ну да, я к нему абсолютно ничего не чувствую. Но навряд ли в моей жизни появится кто-то еще, к кому я смогу что-то испытывать, кроме равнодушия.

- Папа, делай, как считаешь нужным, - тихо произнесла я.

Я видела, как огоньки радости заиграли в отцовских глазах, но для соблюдения формальностей он сказал:

- Ну, что значит, как я считаю нужным? Это же твоя жизнь? Ты-то этого хочешь?

Эх, папа, я уже ничего не хочу. Отхотела.

- Папа, я доверяю тебе, - уклонилась я от прямого ответа.

- Ну, ладно, ладно, - папа прижал меня к себе, - все будет хорошо. Поверь моему жизненному опыту, Паша – очень хороший парень.

Впервые за долгое время у меня опустились руки. От моего собственного бессилия. В этой Америке я как в долбанной тюрьме. Связан по рукам и ногам. Не могу решить вопрос с Ксюшей. Выходов на нее просто нет.

Лишь уверенность в то, что я должен как можно скорее решить все деловые вопросы здесь и вернуться в Москву, не дала мне забыться в алкоголе. Я четко решаю все вопросы, но, сука, как медленно здесь все движется. Все чинно – благородно, согласно установленным срокам. И взятки тут не помогут решить вопрос быстрее.

Поэтому я просто собираю все волю в кулак и терпеливо и методично решаю вопрос за вопросом.

Так проходят три гребанные недели. Три недели я провел в американском офисе. Хотя собирался все закончить за несколько дней, максимум неделю.

Наконец, получен последний документ и я с чистой совестью вылетаю ближайшим рейсом в Москву. Несмотря на то, что не спал почти ночь из-за перелета, домой заезжаю только для того, чтобы принять душ и переодеться. И сразу же еду к Ксюше.

Стою у подъезда и, как какой-то разносчик рекламы по почтовым ящикам, жду, когда кто-то решит войти или выйти из подъезда, чтобы попасть внутрь.

Наконец, спустя примерно полчаса ожидания – удача. Какой-то мужик выходит выгуливать собаку и придерживает дверь, позволяя мне войти в подъезд.

Строгая консьержка пристально смотрит на меня, потом тщательно записывает мои паспортные данные себе в журнал. Странно, почему-то раньше, когда я приходил сюда, мне не казалось это таким натянуто долгим. Я терпеливо жду.

Получив свой паспорт назад, вбегаю в лифт и еду на этаж, на котором расположена квартира Орловых.

Звоню в дверь. Никто не отвечает. Звоню еще минут десять. К счастью, в таких домах соседи не страдают любопытством и поэтому никто не выходит, чтобы прогнать меня.

Дверь мне так никто и не открывает. Странно было надеяться, что меня тут ждут с распростертыми объятиями. Ладно, пойдем другим путем.

Уже в машине набираю Анжелу. Она сухо здоровается со мной.

- Анжела, а где Ксюша? – спрашиваю я ее сразу же, без лишних вежливых вопросов о том, как дела и что нового.

- Кирилл, - в ее голосе лишь строгость, больше ничего, - я не ее секретарь. Почему ты мне все время звонишь с одним и тем же вопросом?

Мда, мне тут не особо рады.

- Анжела, ты – единственная, кто хоть что-то может знать о Ксюше и скажет мне об этом. Мне больше некому звонить.

По повисшей тишине я понимаю, что Анжела взвешивает все «за» и «против» и решает, сказать мне или нет. Значит, она что-то точно знает и, если она не скажет мне сейчас, вскоре она увидит меня у себя перед входной дверью.

- Кирилл, - начинает она, очевидно, все обдумав, - Ксюша уехала отдыхать. Одна, - она делает акцент на последнем слове. На что-то намекает? – И знаешь, что? Не звони мне больше. У меня и так из-за вас проблемы. Пока.

Я прощаюсь с ней и просто сижу в машине, переваривая полученную информацию. Что значит, уехала отдыхать? Куда? На сколько? И главное – почему?

Ксюша ни разу не ответила на мои звонки, ее телефон все время был занят. Скорее всего, она просто внесла меня в «черный» список». Я пробовал звонить с других номеров, но трубку все равно никто не снимал. Понятно, что, если человек от кого-то скрывается, то он не будет отвечать на звонки с незнакомых номеров. Но, блять, почему она от меня скрывается? Вот, что я никак не могу понять.

Что такого произошло? Резко. И настолько серьезно. Мой мозг не может этого понять. Где искать концы? За какую ниточку ухватиться, чтобы распутать этот чертов клубок недоговорок и обид?

Набираю Антону – он не берет трубку. Возможно, занят. А, возможно, не хочет со мной разговаривать. Мы ведь так с ним нормально и не поговорили после той встречи в ресторане. Хорошо. Его-то я знаю, где застать. Завожу машину и еду к Антону в офис.

- Антон Валерьевич примет Вас через десять минут, - извещает меня секретарь Антона.

Хорошо, Антон, я подожду. Зачем тебе нужны эти десять минут? Чтобы пиджак надеть и застегнуть на все пуговицы? Или чтобы придумать, что сказать мне? Ведь он, наверняка, догадывается, зачем я приехал.

Наконец, Антон сам открывает дверь своего кабинета.

- Кирилл? – он удивляется, как будто секретарша не сказала ему обо мне десять минут назад. – Здравствуй. Проходи.

- Давно вернулся? – интересуется Антон, когда мы заходим к нему в кабинет и садимся. Он – в свое кресло, я – в кресло напротив.

- Сегодня, - отвечаю я.

Антон приподнимает бровь.

- Ты так скучал по мне? – шутит он.

- Скучал, - серьезно отвечаю я, не обращая внимания на его шутки, - но не по тебе.

Антон становится тоже серьезным. Конечно, он все понимает. Но ничего не говорит в ответ. Ждет, пока я обозначу свою позицию.

- Антон, я хочу увидеть Ксюшу, - говорю я.

- А я при чем? – спрашивает Антон.

- Скажи мне, где она? На телефон она не отвечает, дома ее нет, с работы она уволилась. Я знаю, что она отдыхает. Где?

- Не знаю, - Антон пожимает плечами, - как оказалось, сестричка уже давно не ставит меня в известность о своей личной жизни, - напоминает Антон мне нашу случайную встречу в ресторане.