Я постучала папкой по столу.

— Эти петиции, что в них?

— Барабас сказал, что, по сути, в папках есть все краткое изложение из свода законов Стаи, имеющее отношение к слушанию.

Я выругалась.

— Барабас говорил, что вы можете так отреагировать. И тогда я должен вам передать следующее. — Асканио прочистил горло и воспроизвел на удивление точную копию тенора Барабаса. — Мужайтесь, Ваше Величество.

— Я убью его.

— Царя Зверей или Барабаса?

— Обоих.

Я потерла лицо и взглянула на настенные часы. Десять минут пятого. Слушание было назначено на восемь, и мне требуется еще час, чтобы добраться отсюда до Крепости, а это значило, что у меня было в общей сложности около трех часов, чтобы запихнуть все это в свою голову. Аррр. Мне так не хотелось этого делать. Волхву придется подождать, пока я не разберусь с делами. По крайней мере, он не сделан из мороженого. Не похоже, что он растает.

— Есть сообщения из Крепости?

— Нет, Консорт.

— Не называй меня «Консорт». Зови просто Кейт.

Никаких новостей о Джули. Черт побери, сколько времени нужно одному ребенку, чтобы пройти сотню миль? Если следопыты Кэррана не объявятся к завтрашнему вечеру, я сама отправлюсь ее искать. Рене и ее аппарату конца света придется подождать.

Я сгребла файлы и папку со стола.

— Я буду наверху. Меня не волнует, кто может стучать в дверь, если только дело не дойдет до крови или огня. Меня не беспокоить.

Асканио щелкнул каблуками и резко отсалютовал:

— Да, Консорт!

Временами я понимаю, почему Кэрран рычал.

*** *** ***

Чтение петиций взорвало мой мозг. Я разобралась с первыми двумя за час, а затем столкнулась с имущественным спором между двумя кланами и застопорилась. Разбирать, кто есть кто и что кому принадлежит, было все равно, что распутывать гордиев узел. Если бы я потрясла головой, и с моих волос посыпались слова и строчки законов Стаи, я бы не удивилась. Я бы аккуратно подмела их и вложила обратно в папку Барабаса, но не удивилась бы.

Не помогало и то, что в моей памяти постоянно воспроизводился разговор с Евдокией. Думаешь, твой лев не догадывался, кем ты являешься, прежде чем вскружил тебе голову?

То, что она рассказала о Вороне и моей маме, ранило меня. Первые пятнадцать лет жизни я полностью и безоговорочно доверяла моему отчиму. Если бы я попала в беду, он бы вытащил меня из нее. То, что он подвергал меня каким-либо испытаниям, было необходимо для моего выживания. У меня не было матери, но был отец. Он стал богом моего детства. Мог сделать что угодно, все исправить, он мог убить любого, и любил меня, потому что я была его дочерью. Потому что так поступали отцы.

Но это оказалось ложью. Предательство было настолько глубокое, что во мне треснуло что-то жизненно важное, и теперь меня переполняла ярость. Я не была для него дочерью, а лишь инструментом, который можно использовать. Если бы я сломалась в финальной битве, большой потери не случилось бы, ведь я все равно нанесла урон.

Больно. Увидеть это сейчас взрослыми глазами было очень больно. Мне хотелось кричать, бить и пинать что-то, пока боль не утихнет. Если бы я могла посидеть спокойно и подумать об этом, возможно, меня бы отпустило. Что бы ни произошло между моей матерью и Вороном, это было в прошлом. Хоть это и мучает меня, я это переживу. Я не могу ничего изменить, все уже закончено.

Сейчас есть только я и Кэрран.

Когда мне было семнадцать, Ворон умер вот уже как два года, и Грег выступал в роли моего опекуна. Я встретила парня. Дерин был на несколько лет старше, привлекательный, веселый. Не могу сказать, что была влюблена в него, но это было похоже на то. Для моего первого раза могло быть и хуже. На следующее утро я вышла из его квартиры и направилась прямо к Грегу, ожидавшему меня на улице.

Я подумала, что будет много криков. Ворон был очень терпелив, но иногда он срывался на крик. Мне стоило лучше понимать людей. Грег никогда не кричал. Он просто объяснял вещи логично, неторопливо, пока вместо этого вы сами не начинали кричать.

Грег отвел меня завтракать в «Санрайс». Он купил мне одну из тех гигантских комбо: блины с джемом и взбитыми сливками. Пока я ела, он говорил. Все еще помню его терпеливый спокойный голос:

«Секс — это человеческая необходимость. И, что немаловажно, вопрос доверия. Для тебя это должно значит даже больше, чем для других людей. Близость подвергает тебя опасности, Кейт.»

Я тогда пожала плечами и ответила: «Я могла бы справиться с Дерином. Ничего такого.»

Грег вздохнул: «Это не то, что я имел в виду. Физическая близость приводит к эмоциональной близости и наоборот. Если у тебя есть отношения с Дерином, даже если ты хочешь, чтобы они были чисто физическими, рано или поздно ты ослабишь бдительность. Скажи мне, что самое худшее, что может случиться, если Дерин поймет, насколько ты сильна?»

Я запихнула в рот огромный кусок блина и медленно пережевывала, просто чтобы позлить своего собеседника: «Он поймет, откуда ветер дует, и продаст меня моему настоящему отцу?»

«Это было бы огорчительно, да. Но это не самое худшее, что может случиться.»

«Если ты говоришь о передаче силы, то мы предохранялись. Я не идиотка, Грег.»

Он покачал головой.

«Ну, тогда я не знаю».

Голубые глаза Грега сфокусировались на мне: «Дерин — человек амбициозный. Отличный средний балл, выпускник, первый в своем классе, получивший звание подмастерья второго уровня Академией магов.»

«Шпионил за мной?»

Он отмахнулся: «Дерин стремится далеко пойти в жизни. Он хочет всего: денег, престижа, уважения, власти. Так сильно этого хочет, что почти чувствует это на вкус. А ты уязвима, Кейт. Ты скучаешь по отцу, и тебе не нравлюсь я. Отчаянно нуждаешься в признании. Если ты продолжишь упорствовать, рано или поздно, а я верю, что рано, Дерин осознает твой потенциал. Тогда он станет лучшим парнем, которого ты когда-либо могла надеяться найти: добрым, нежным, понимающим. Ты влюбишься или, по крайней мере, будешь испытывать привязанность. Это естественно: если кто-то заставляет тебя чувствовать себя лучше, ты хочешь быть с этим человеком. Затем Дерин попросит тебя сделать что-нибудь для него. Все начнется с малого. Возможно, у него появятся проблемы с другим учеником. Или ему нужно будет произвести впечатление на профессора, чтобы получить стипендию. Мелочь. Не важно что.»

«Для этого может потребоваться использование твоей магии или, возможно, только одной-двух капель крови. Ты сделаешь это, потому что любишь. Затем он попросит о другом. А потом о чем-то большем. И каждый раз, когда ты соглашаешься, он будет баловать тебя, заставлять чувствовать, будто ты единственная женщина на Земле. А потом однажды ты проснешься и поймешь, что тебя использовали, что ты прикована цепью к этому человеку, который стремится только продвигать свои интересы за счет твоих чувств, и что его неосторожное использование твоей силы, в итоге привлекло внимание твоего отца. Тогда ты должна будешь защищать его и себя, но ты еще не готова. И затем, при первой представившейся возможности, он предаст тебя, чтобы спасти свою шкуру. Это худшее, что может случиться. Даже если ты сбежишь, этот опыт оставит на тебе шрам, а эмоциональные шрамы никогда не заживают полностью. Ты не сможешь оправиться.»