– Я для вас кое-что нашла! – крикнула она. – Идите быстрее!

Быстро туда добраться было невозможно, так как каждую делянку окружали канавы с четырех сторон, и приходилось кружить, как в лабиринте, в поисках мостков.

– Быстрее! Быстрее! – кричала пожилая женщина. – Они убегают. Быстрее!

Я бежал, подпрыгивал, спотыкался, чуть не падая в канавы, перемахивал через шаткие деревянные мостки и наконец, задыхаясь, подбежал к ней.

– Вот, – показала она пальцем. – Видите? Осторожнее, а то еще укусят.

Она прокопала ямку, и там что-то шевелилось. Я аккуратно отвел в сторону листья палкой от сачка и, к величайшей своей радости, обнаружил четырех пухлых новорожденных ежиков, розовых как цикламены, с мягкими белоснежными иглами. Еще слепые, они елозили и тыкались друг в дружку носами, как поросята из свежего помета. Я вытащил их из ямки, осторожно сложил в рубашку и, поблагодарив старую женщину, отправился домой. Я был взволнован – такие крохи! У меня уже были два взрослых ежа, Зудилка и Чесотка, названные так из-за блох, которых они на себе приносили. Приручить их мне не удалось, и теперь я рассчитывал на новорожденных. Буду им матерью. Я себе уже представлял, как с гордостью шагаю через оливковую рощу, впереди бегут собаки, летят Улисс и две мои сороки, а сзади ковыляют четыре прирученных ежа, которых я обучил всяким трюкам.

Вся семья собралась на веранде под виноградной лозой, и каждый занимался своим делом. Мать вязала, себе под нос считая петли и периодически чертыхаясь, когда ошибалась. Лесли, сидя на корточках, тщательно взвешивал порох и собирал в кучки серебряную дробь, а потом набивал красные блестящие патронные гильзы. Ларри читал увесистый том и временами сердито поглядывал на Марго, которая строчила на швейной машинке какое-то прозрачное одеяние и фальшиво напевала одну и ту же строчку очередной любимой песенки.

– «Она ходила в синей блузке, / Она ходила в синей блузке, / Она ходила в синей блузке…»

– Упорство – вот, пожалуй, единственное, чем примечательно твое пение, – не выдержал он. – Любой другой человек, не способный правильно напеть мелодию, а также запомнить простейшие стихи, давно бы на твоем месте сдался.

Он швырнул на плитняк окурок, чем вызвал яростную отповедь Лесли:

– Здесь порох! Ты что, не видишь?

– Лесли, дорогой, зачем так кричать? Из-за тебя я сбилась со счета, – пожаловалась мать.

Я с гордостью показал ей моих малюток.

– Какие симпатяги, – сказала мать, глядя поверх очков.

– О боже! Опять что-то принес? – Ларри с отвращением взирал на моих розовых питомцев в белых шубках. – Кто это?

Я сказал.

– Не может быть. Ежи коричневые.

Невежество домашних всегда меня беспокоило, и я использовал любую возможность, чтобы их просветить. Я объяснил, что самка не может родить детеныша с жесткими иглами, не причинив себе при этом адской боли, вот почему ежик появляется на свет с гуттаперчевыми белыми иголочками, которые легко согнуть между пальцев. А когда он вырастает, иглы твердеют и темнеют.

– Как ты собираешься их кормить, дорогой? – спросила мать. – У них такие крошечные рты. Наверняка они еще пьют молочко?

Я сказал, что видел в городской лавке игрушечный комплект для ухода за младенцами, в основном всякая ерунда: целлулоидный пупс, крошечные пеленки, горшочек и тому подобное, но одна вещица привлекла мое внимание – бутылочка с набором красных сосок. Вот что пригодится для моих крошек-ежей, а остальное можно отдать кому-нибудь из крестьянских детей. Одна заминка: в последнее время у меня случились большие траты (например, проволочное ограждение для сорок), и почти не осталось карманных денег.

– Ну, если это не очень дорого, то я, наверное, смогу тебе купить, – осторожно предложила мать.

Я сказал, что это совсем недорого, так как речь идет, скорее, об удачном вложении: мало того что бесценная бутылочка поможет выкормить четырех ежиков, она потом пригодится и другим животным, и к тому же мы доставим радость какому-нибудь крестьянскому ребенку. Можно ли лучше потратить деньги? В результате комплект был приобретен. Крестьянская девчушка, на которую я давно заглядывался, получила, к своему восторгу, куколку, горшочек и все такое, ну а я приступил к серьезному делу вскармливания моих деточек.

Они жили у меня под кроватью, в картонной коробке, выложенной ватой, а по ночам, чтобы им было теплее, я прикладывал к коробке бутылку с горячей водой. Вообще-то, я хотел спать с ними, но мать сказала, что это негигиенично и к тому же я могу ненароком их придавить. Больше всего им нравилось разбавленное коровье молоко, и я ревностно кормил их три раза в день и один раз среди ночи. Чтобы не проспать, мне пришлось одолжить у Спиро большой оловянный будильник. Трезвонил он, будто над ухом палили из мушкета, так что просыпался не только я, но и все домашние. В конце концов мать предложила мне кормить их поздно вечером, перед сном, а не в два часа ночи, будя всю семью. Так я и поступил. Ежики росли как на дрожжах. Глаза открылись, иглы из белоснежных стали серыми и отвердели. Как я и предполагал, они убедили себя в том, что я их мамаша, и стоило мне открыть коробку, как они начинали визжать, брюзжать и толкаться в борьбе за право первым припасть к бутылочке. Я чрезвычайно ими гордился и с нетерпением ждал счастливого дня, когда они потрусят следом за мной через оливковую рощу.

Как-то раз мамины знакомые пригласили ее со мной провести у них выходные на самом юге острова, и передо мной возникла дилемма. Меня манили узкие песчаные пляжи южного побережья, где обитали сердцевидные морские ежи, которые, кстати, чем-то напоминали новорожденных ежат. Их мягкие иглы образовывали хвост пучком и нечто вроде индейского головного убора на спине. Когда-то я нашел всего одного такого, и тот был искорежен морем до неузнаваемости. Я знал от Теодора, что на юге острова они в большом количестве прячутся в песке на глубине двух-трех дюймов. А вот как быть с моим выводком? Я не мог взять их с собой, и оставить их было не с кем.

– Я за ними присмотрю, – предложила Марго. – Они такие душки.

Пребывая в сомнениях, я задавал ей вопросы. Ты отдаешь себе отчет во всех тонкостях ухода за ежиками? Что вату в коробке им надо менять три раза в день? Что молоко для них надо разводить водой и согревать до температуры тела, но не выше? И главное, что каждому детенышу нельзя давать больше полбутылочки молока за одно кормление? Иначе, как выяснилось, они упиваются до коматозного состояния с жуткими последствиями, и тогда приходится менять им вату постоянно.

– Глупости, – перебила меня Марго. – Не надо меня учить уходу за малышами. Я все про это знаю. Просто напиши на бумажке, и с ними все будет в порядке.

Я разрывался на части. Ужасно хотелось поохотиться на сердцевидных морских ежей в теплом мелком море, накатывающем на золотистый песок, но в талантах сестры-кормилицы я сомневался. Однако это вызывало у нее такое негодование, что пусть не сразу, пусть неохотно, но я уступил. Улучив момент, когда Ларри был в хорошем настроении, я уговорил его напечатать на машинке подробную инструкцию по уходу за дикобразами. А также дал Марго практические уроки по согреванию молока и смене ватной подстилки.