Уф… Даже у моего отца договор с вампирами был не настолько всеохватывающий. Вплоть до согласия воевать на стороне друг друга.

Но дольше всего я размышляла над другим абзацем:

«И даже если между нами возникнут некоторые разногласия по поводу частных вопросов, обещаем сговориться так, чтобы эти разногласия не смогли одержать верх над соображениями высшего порядка. А также взаимно обязуемся не допускать, чтобы кому-либо удалось разлучить нас на почве принципов…»

Интересно, как именно они собираются этого не допускать?

Нет, в целом все было понятно, четко и на каждый непредусмотренный чих предполагалось обсуждение, соглашение и новый договор, в котором следовало учесть все нюансы, удовлетворить интересы всех сторон, и обязательно мирно, не позволяя никому разлучить нас.

Ледяные грани… И посоветоваться не с кем! Синдр всех этих тонкостей не поймет, Эслентейн занят лечением своего друга, а Алран… Алран — один из вампиров.

От безысходности я даже покосилась на второго из темных эльфов, временно затихшего, но внимательно слушающего и наблюдающего за нами.

А потом решительно проткнула себе указательный палец и подписала договор. Моя подпись была последней, четвертой. Трое вампиров, возглавляющих звездный клан, уже оставили свои кровавые росчерки на бумаге.

Алран даже не вздрогнул, только выжидающе выгнул бровь и потом спокойно взял протянутый ему свиток и спрятал его в плащ.

— Прошу прощения, госпожа, что не даю вам спокойно заснуть, — чуть виновато улыбнулся мужчина, когда я широко зевнула и устало вздохнула. — Зато через четыре часа вы окажетесь у себя дома. Мы договорились о помощи с одним из наших союзников.

После этого вампир исчез. Но спустя минут пять, не больше, потому что я даже задремать как следует не успела, над нашими головами послышался знакомый мне с детства шум.

Драконы! К нам летели драконы! Шесть драконов!.. И среди них был один высший. Вернее, одна.

— Ва-аршес!

Ледяные грани! Я никогда не была близка с этой женщиной, мы почти не общались и мало виделись. Она предпочла обществу людей животных, пусть и разумных. Проводила с ними почти все время, являясь во дворец раз в десять лет, по особым праздникам, чаще всего на день рождения моего отца.

Несмотря на расставание, они продолжали относиться друг к другу с уважением, и я бы даже сказала, что между ними оставалось что-то похожее на любовь. Такую… привычную, скорее как у сестры и брата.

Но сейчас я была ей безумно рада! На мгновение мне показалось, что все беды позади. Что я сейчас вернусь домой и все станет как прежде, словно я и не убегала.

Только первые же слова Ва-аршес сразу спустили меня с небес на землю.

— Объясни мне, почему ты сама не можешь оторвать свою задницу от земли и долететь до замка? Не понимаю, как у Чха-арона могло уродиться такое ничтожество. Сбежать сил хватило, а вернуться обратно нет?!

Синдр:

Как я в штаны от страха не наложил — сам не понял. Чудом, не иначе. Я-то решил, что, раз вампир испарился, можно спать ложиться. Правда, Алран что-то там про помощь союзников завернул, но я их разговор с чахлой временами совсем понимать переставал. Так что решил, что опять недопонял чего. И тут эти союзники на нас с неба посыпались. Шесть огромных ящериц с крыльями, змеиными глазищами, шипастыми мордами и зубастыми пастями. Падает такая громадина на четыре лапы, крылья складывает и чинно отходит в сторону. А на ее место следующая, и следующая, и следующая…

Я, когда дышать снова смог, первым делом порадовался: хорошо, что поганка в такое чудовище обращаться не может!..

Нет, они по-своему даже красивые были. Чешуя — как море, от светло-голубого до темно-синего. У каждого свой окрас, так что отличать можно, если приглядеться. Даже крылья разного цвета, у кого-то светлые, а кого-то темные. Но не как у птиц, а как у мышей летучих, кожистые. И огромные! И хвост… Если таким прихлопнет — убьет.

А последняя из этих громадин обернулась в женщину, на голову выше Ка-арис, с золотистой шапкой волос. Орчанки до такого не додумывались — намотать толстую косу вокруг головы несколько раз. Я еле сдержался, чтобы не спросить, зачем таскать такую тяжесть. Наверное, у них там в горах совсем холодно, вот она косой и греется. Хотя нормальная меховая шапка была бы удобнее. Интересно, куда ее муж смотрит? Или в горах шкуру снять не с кого?

Но тут эта позолоченная взяла и все сочувствие на корню прикопала, наехав на мою пигалицу!

— Не понимаю, как у Чха-арона могло уродиться такое ничтожество…

И меня словно рой слепней за задницу укусил, причем все одновременно! Я ж видел, что поганка этой золотистой обрадовалась. Значит, не чужие. Опять же отца ее по имени назвала, а речь явно об отце шла, значит, и с ним была знакома.

Когда бабка или мать меня гоняют, со стороны, наверное, тоже так себе выглядит, хотя я-то понимаю, что они не со зла. Но эта кикимора летучая таким мерзким тоном все сказанула, да еще губы презрительно выгнула и морду состроила… Да чтоб ее трясинницы на дно утащили!

— Это с чего вдруг Ка-арис ничтожество? Потому что сбежала, а ты осталась? И при тебе левый мужик власть в племени захватил?! Не чахл… Ка-арис ничтожество, а ты! Сама в драку не полезла, за поганк… за Ка-арис примчалась, чтобы ее против этого мужика выставить? И знаешь что?! Мы этому вашему вождю наваляем, пусть даже это будет моя последняя битва. Отсиживаться не станем!

— А это что такое? — Баба еще больше скривила губы, только как-то странно. Я не сразу понял, что она смеется. То есть старается не смеяться, но у нее не выходит.

И тут она увидела нашего черного, того, который не отравленный, а просто валялся под бревном связанный. И глаза у нее загорелись странным хищным огнем. Но сначала она снова оглядела меня с ног до головы и потом выдала чахле:

— Твой зеленый забавный. Мощный. Хороший генофонд для сыновей, но клыки страшные. Если передадутся детям, придется сводить магически…

— Эй! Клыки у меня маленькие, конечно, но тебя это не касается!

— Ах, маленькие? Значит, ты — мутант? Генетический уродец? Но и от тебя может что-то путевое уродиться, если повезет. Хотя я бы рисковать не стала. Особенно когда есть выбор, — и драконья кикимора аккуратно пнула ногой темного. — Если он ничей, я заберу его себе. Никогда таких странных существ не встречала. Где ты его нашла?

— Они живут в подземельях Гномьего хребта, — пробурчала поганка. По-моему, она на эту тетку сильно обиделась, но очень старалась это скрыть. Я подошел к ней и обнял, пряча от этой ящерицы-переростка. Язва безмозглая! Как можно было мою пигалицу ничтожеством обозвать?!

Ка-арис:

Как же мне стало тепло и приятно, когда мое чудовище, сначала схватившееся за топор при появлении драконов, потом полезло защищать меня от Ва-аршес! Отчитал ее как девчонку… И после его слов мне самой стало легче, сгущавшееся чувство вины рассеялось. Если отбросить всю пафосность, обязательства дочери короля и наследницы трона, мой не слишком храбрый и не очень умный побег и прочие высокоморальные нюансы, а оставить только то, что на поверхности, простое и понятное, оцененное взглядом дикаря, то картинка получается не в пользу тех, кто остался. Да, я сбежала, но я всего лишь девчонка-драконица. Неужели для того, чтобы остановить Ра-аброна, никого больше не нашлось?