– «Лучше» – это значит, что у нее больше терпения.

– «Лучше» значит лучше, – парирует Лейла, и Эш ухмыляется.

Будь они обычными братом и сестрой, я могла бы представить, как он подкупает ее, чтобы она помогла ему с домашкой, а она просит его научить ее флиртовать с парнями. Но в том-то и дело, что в них нет ничего обычного.

Перевожу взгляд с Брендана, Шарля и Никты слева от меня на Аарью, Феликса и Инес справа и гадаю, кто из них убил Стефано и решил свалить все на меня. Взгляд Лейлы дает мне понять, что надо прекратить таращиться на них, и я откидываюсь на спинку стула.

Профессор Карталь крутит древний на вид глобус на деревянной подставке. Отведя плечи назад, она высоко держит голову, что придает ей повелительный вид. Она следит за глобусом, а не за нами. «Карталь… По-турецки ее имя означает орел».

– Странные случайности происходят каждый день… абсолютно каждый день, – со вздохом говорит Карталь. – Король Италии Умберто I однажды зашел в ресторан пообедать и обнаружил, что владелец заведения родился в тот же день, что и он, в том же городе. Что еще более удивительно, они оба женились на женщинах по имени Маргарита. Затем, в июле тысяча девятисотого года король Умберто узнал, что владельца ресторана застрелили на улице. Чуть позже, в тот же день, был убит и сам король.

Не вполне понимаю, к чему она клонит, но пока что это не похоже ни на один урок истории, какой мне когда-либо преподавали.

Карталь поднимает глаза, все еще вращая пальцами глобус.

– А во время Первой мировой войны британское Адмиралтейство переоборудовало пассажирский лайнер «Кармания» в боевой крейсер. Затем «Карманию» замаскировали под немецкий вспомогательный крейсер «Кап Трафальгар». Вы внимательно слушаете? Сейчас все пойдет по кругу. В тысяча девятьсот четырнадцатом году этот замаскированный британский корабль потопил немецкое судно. То судно оказалось настоящим «Кап Трафальгаром», – она смеется, – который немцы замаскировали под британскую «Карманию».

Я не могу сдержать смех. Несколько человек смотрят в мою сторону. Очевидно, кроме Карталь, эта история понравилась только мне.

Карталь поднимает руку с глобуса и убирает прядь черных волос, выбившуюся из косы, уложенной вокруг ее головы.

– А вы читали единственный роман Эдгара Аллана По? Он называется «Повесть о приключениях Артура Гордона Пима». В нем рассказывается о неудачном плавании к Антарктиде, в ходе которого четверо выживших после кораблекрушения оказываются на плоту и решают съесть юнгу по имени Ричард Паркер. Ну а в тысяча восемьсот восемьдесят четвертом году затонул корабль «Миньонетт». В живых осталось четверо. Они тоже решили съесть юнгу, чтобы не умереть с голоду. И как, вы думаете, его звали? Ричард Паркер. Интересно, были ли они поклонниками творчества По.

Я никогда особенно не любила историю, а этого урока и вовсе боялась после разговора с Коннером, но, кажется, я только что изменила свое мнение. Может быть, мне даже будет не так трудно заниматься с Эшем и Лейлой.

Карталь смотрит прямо на меня.

– Иногда странности происходят совсем не случайно, – говорит она, прежде чем отвести взгляд. – В Средние века английский король Иоанн захотел проложить дорогу через деревушку Готэм, а расходы по ее строительству возложил на самих жителей деревни. В те времена безумие считалось заразной болезнью. Так что добрые жители Готэма решили симулировать безумие, чтобы никто не пожелал проезжать через их деревню, что сделало бы ненужной дорогу, строительства которой они не хотели. И так вся деревушка сошла с ума. – Она улыбается. – Никто не хочет объяснить, к чему я клоню?

– Что-то в совпадениях привлекает людей, – говорит Никта так, будто ее это раздражает. – Чем более странными кажутся совпадения, чем больше людей хотят в них верить. Целая деревня сумасшедших – это хорошая история. Люди скорее изо всех сил будут стараться подтвердить это, чем рассмотрят мотивацию.

Я внимательно смотрю на Никту. Не могу отделаться от ощущения, что этот конкретный разговор как-то связан с убийством.

– Совершенно верно, – подтверждает Карталь. – Еще идеи?

– Людей легко убедить поверить в совпадения и не поверить в них, – решает высказаться Аарья.

– Объясни, – просит Карталь.

Аарья откидывается на спинку стула.

– Если совпадение подтверждается, люди прицепятся к нему и начнут добавлять детали. Они будут вникать во все, что делает это таким странным, и вопреки всему верить в него. Однако, если реальность совпадения оспаривают, оно всегда будет окутано сомнением, и не важно, произошло оно на самом деле или нет.

– Согласна, – признает Карталь. – Именно поэтому подстраивать такие события – дело на редкость рискованное, но если все сложится удачно, это будет настоящий триумф. А теперь скажите: какая история не похожа на другие?

– Первая, – отвечает Лейла. – Кто-то, кто знал о встрече короля Умберто с владельцем ресторана, мог распространить эту историю на вечеринках и других собраниях. После того как история стала всеобщим достоянием, было бы довольно легко застрелить владельца ресторана, сообщить королю, а затем подстроить его убийство. Это играет на странностях и придает совпадениям правдоподобие, давая понять, что возможная причина смерти короля – судьба.

Я с некоторой долей восхищения смотрю на Лейлу. Эш был прав, когда говорил, что они анализируют историю, понимают, как одна костяшка домино обрушивает другую, и используют эту информацию, чтобы предсказывать будущее. Это похоже на то, как он интерпретирует мое поведение.

– Более того, – продолжает Феликс, – анализ Лейлы создал те самые сомнения, о которых говорила Аарья. Так что даже если смерть владельца ресторана и короля была чистейшей воды совпадением, нам только что представили новые переменные, которые дают понять, что мы не можем сбрасывать со счетов возможную преднамеренность событий.

– Совершенно верно, – соглашается Карталь. – То, как история преподнесена, влияет на ее правдоподобие не меньше, чем факты. Точно так же портретист скрывает несовершенства своих моделей, что меняет наше их восприятие. Часто бывает трудно снять эти слои, чтобы найти правду. А если человек, который преподносит историю, достаточно ловок, сомнение может оставаться всегда, настолько, что правда будет утеряна навеки. – Последнюю фразу она произносит нарочито медленно.

Нервно сглатываю. Неделю назад я приняла бы этот разговор за совпадение, но как я только что узнала, совпадения могут оказаться тщательно продуманными событиями.

– Поговорим о конкретном заговоре, целью которого были обстоятельства обнаружения тела, а не само тело, – вдруг объявляет Карталь.

Едва сдерживаю себя, чтобы не оглядеться и не проверить, реагирует ли кто-нибудь на двусмысленные слова профессора. Лейла сидит противоестественно неподвижно, и ее лицо ничего не выражает, и я тут же понимаю, что их слышат все. Я просто дура, которая вот-вот собиралась продемонстрировать это. Черт возьми! Стоит мне подумать, что я наконец во всем разобралась, как выясняется, что я все еще на шаг отстаю. Эш был прав, говоря, что я сижу на трибуне и жую попкорн, когда все остальные уже выходят на поле.