Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Семнадцатилетнее княжение Ивана Васильевича прошло так же тихо и в таком же согласии с политикой Ивана III, как и правление его отца. Рязанский князь на своей отчине и дедине, в сущности, имел значение московского наместника, он беспрекословно исполнял приказания дяди и посылал свои войска на его службу. Наиболее замечательный поход совершили рязанцы в 1492 г. для завоевания городов Серпейска и Мезецка, которые незадолго перед тем поддались Москве, но были захвачены опять литовцами. К москвитянам присоединились рязанский удельный князь Федор Васильевич со своей дружиной и войска его старшего брата под начальством воеводы Иньки Измайлова. Поход увенчался успехом.[173]
До нас дошел любопытный договор от 19 августа 1496 г., которым братья Иван и Федор определили свои взаимные отношения и границы своих уделов.
Федор обязуется: держать великое княжение Ивана чесно и грозно без обиды; хочет ему везде и во всем добра, быть с ним заодно на всякого недруга и не ссылаться ни с кем без его ведома. Великий князь обещает жаловать его и печаловаться о его отчине. Никто из них не должен вступаться в чужой удел и искать его под братом или под его сыновьями. Заметим при этом следующее место грамоты:
«… а не будет у меня детей, и мне великому князю великимъ княженьем благословити тобя своего брата, а не будет у тобя детей, и тебе, моему брату, своей отчины не отдати никоторою хитростью мимо меня, великого князя».
Мать их Анна, кроме своих купленных дворов в городе, получает четверть всех доходов в обоих уделах. Орду знает только один великий князь и платит ясак служебным татарским царевичам как от себя, так и от своего брата. Потом обозначаются границы уделов, впрочем, не везде ясно и определенно.[174] Удел Федора состоял из двух неравных частей: большая сосредоточилась около Старой Рязани, меньшая — около Перевитска. В самом Переяславле Федору отделялись часть княжеских дворов в городе, посад, несколько мельниц, луг и поле возле города, треть городских пошлин и часть в судебных городских доходах. Разного рода княжие люди: ловчане, рыболовы, псари и пр. были также поделены между братьями. Младший обязывается поддерживать треть городских укреплений. Князья не должны покупать друг у друга сел и держать закладней. Отношения удельного рязанского князя к старшему брату, если судить по договору, были почти те же самые, в каких последний находился к великому князю московскому и в каких к Ивану III состояли его младшие братья, но в действительности имели силу разве только экономические статьи договора, а в делах политики оба князя были покорными слугами Ивана III.
Из внутренних событий в Рязани при Иване Васильевиче мы знаем весьма немногое. В сентябре 1494 г. был такой страшный пожар в Переяславле, что почти выгорел весь город и колокола расплавлялись на колокольнях. В августе 1497 г. княгиня Анна ездила в Москву повидаться с братом и была там принята с великой честью. Сам Иван III с детьми и боярами встретил ее на Всполье за Болвановьем; так же выехала навстречу к ней великая княгиня Софья с невесткою Еленой и со своими боярынями. Анна прогостила здесь до Крещения и в это время помолвила свою дочь за одного из знатных московских бояр, князя Федора Ивановича Вельского, принадлежавшего к потомкам Гедимина. После Крещения великий князь отпустил сестру домой с большими дарами, брат Юрий проводил ее до Угрешей. Анна спешила в Рязань для свадьбы, которая была сыграна в январе месяце.[175]
29 мая 1500 г. в третьем часу дня скончался великий князь рязанский Иван Васильевич, носивший прозвание большой области — Третного. Он был женат на Агриппине Федоровне, урожденной княжне Бабич, и оставил сына Ивана по пятому году.[176] Малолетний князь наследовал отцу сначала под опекой матери и бабки, но последняя немногим пережила своего сына и скончалась в следующем 1501 г. на Светлой неделе в среду. С именем княгини Анны связано воспоминание о мире и тишине, господствовавших на Рязани в продолжение 37 лет, которые провела в этом краю любимая сестра Ивана III.
Удельный рязанский князь Федор Васильевич жил до 1503 года; он умер бездетным и мимо племянника отказал свои волости великому князю московскому. Такой поступок, по-видимому, не противоречил договору 1496 года, потому что в нем было условие не отдавать кому-либо своей отчины только мимо самого старшего брата, хотя при этом, очевидно, подразумевались и дети последнего. На эту добровольную уступку Рязанского удела московскому правительству указывает сам Иван III.
«А что ми дал сестричич мой, князь Федор Васильевич рязанской, — говорит он в духовном завещании, — свою отчину на Рязани в городе и на посаде свой жеребей, и Старую Рязань, и Перевитеск с волостьми и с путми, и с селы, и с бортью, и с тамгою и со всеми пошлинами, потому, как ся делил с своим братом, со князем с Иваном, и аз ту его вотчину… даю сыну своему Василью»[177].
Таким образом, в начале XVI в. от древнего Рязанского княжества оставалась только небольшая часть земель, со всех сторон охваченная московскими владениями; самая колыбель княжества Старая Рязань была в числе этих владений. Непосредственное господство Москвы уже переступило через заветный рубеж, по правую сторону средней Оки, и проникло в самое ядро Рязанской области. На переяславском столе сидел бессильный отрок; управление княжеством сосредоточилось в руках женщины; рязанцы уже свыклись с мыслью о подчинении Москве, и Ивану III стоило только произнести слово, чтобы уничтожить всякую тень их самостоятельности. Но он не произнес этого слова и предоставил сыну принять последний столб, на котором еще держалась половина кровли. Чтобы понять, какой характер имела в то время зависимость Рязани от Москвы, стоит только прочесть наказ Ивана III Якову Темешову, который провожал через Рязанские земли кафинского посла в 1502 г. Иван посылает поклон великой княгине рязанской Агриппине и, между прочим, ей сказать: