Она не знала, что представляет собой церемония, о которой говорил король. Скорее всего, это просто венчание, как и на Земле. Но от того, что она спросит, ничего не изменится.

Ника собралась выйти в коридор, но вдруг увидела спешащую к ней Карин, которая несла новое платье. Ника уже примеряла его, когда портниха подгоняла по фигуре.

– Милорд велел, чтобы вы уже одевались.

– А где же он сам?

– Уехал из дворца вместе с Его Величеством, – почти шёпотом сообщила служанка. – Король скоро покидает Элемар.

Ника приняла ванну, затем высушилась и надела платье. Белизна ткани ослепила её. Оно чем-то напоминало свадебные наряды Земли, но отличалось от того, что Ника видела ранее. Глубокое декольте прикрывалось узорной сверкающей сеткой. Чуть завышенная талия делала её осанку более величественной, плавные линии и длинная расклешённая юбка подчёркивали фигуру. Рукава платья были выполнены из прозрачной ткани наподобие органзы, они достигали запястий девушки. Струящаяся вниз юбка из тяжёлого шифона легла прямо по фигуре, она не препятствовала движениям и делала образ невесты более романтичным.

Служанка подала ей белые туфли на небольшом каблуке, которые пришлись впору. Ника смотрела на себя в зеркало, и ей не верилось, что это она. Она выглядела потрясающе. Настоящая королева!

Вскоре на помощь Карин пришла ещё одна служанка, они вместе занялись причёской госпожи. Волосы невесты были переплетены хитрым способом и убраны под сверкающую сеточку, лишь несколько прядей накрутили и выпустили наружу. На Нике не было никаких украшений за исключением небольших серёжек с бриллиантами, но ей казалось, что она вся сверкает, словно новогодняя ель.

– Миледи, вы прекрасны, – попыталась подбодрить её Карин. – Я так рада, что именно вы станете женой Его Светлости.

– Почему? – резко повернулась Ника.

– Вы справедливы. И вы… не из Арниана, – смутилась горничная.

– У меня просто нет выбора, – сквозь стиснутые зубы произнесла Ника.

Действительно, какой уж тут выбор?! Да её никто не спрашивал! Брак с ан Эриксом – единственная возможность остаться в собственном доме и продолжать шпионить для повстанцев. И неважно, какие у него самого интересы в этой игре.

– Мне нужно немного побыть одной. Уйди, пожалуйста, – чуть повысила она голос на Карин, пытаясь сдержать слёзы отчаяния.

Во что она ввязалась? И главное, зачем? Как быть, если хочется всего и сразу?

Карин подхватила гребни и шпильки, выскочила из спальни госпожи, а Ника прислонилась к прохладному оконному витражу и закрыла глаза, пытаясь привести в порядок мысли.

Что же делать? Есть ли возможность сбежать, пока ничего не произошло? Почему повстанцы, зная о предстоящем браке с врагом, относятся к этому равнодушно? Им всем плевать на её чувства! Но самое обидное, что на них плевать главному виновнику происходящего сейчас, Стайгену ан Эриксу, которого она боится.

Потому как рано или поздно всё тайное становится явным!

Она вдруг услышала, что двери открылись. Повернулась и увидела Стайгена. Бежать поздно, теперь выхода нет!

Он подошёл к ней с раздражённым видом и недовольно спросил:

– Почему ты отослала служанку? Скоро начнётся церемония.

– До неё два часа, – подавленно ответила Ника, стараясь не смотреть ему в глаза. – Не нужно преувеличивать. Я не хочу сидеть два часа в этом тесном платье. Оно меня наводит на плохие мысли.

– Всё ещё не хочешь выходить за меня? Не так ли? – почти утвердительно ответил он, изогнув бровь.

– Догадливый. Ты ведь знаешь ответ сам. Зачем спрашиваешь?

– Мне казалось, тебя устраивает жизнь во дворце. Не замечал, что ты стремишься отсюда уйти, – язвительно сказал он. – Ты ведь чувствуешь себя здесь, как дома.

Конечно же, Ника не стремилась уйти… уйти обычным путём. Поэтому и перестала пытать князя, чтобы он позволил ей выходить в город. Она могла сбежать и так, если бы захотела. Нужно быть осмотрительнее, чтобы он ничего не понял, и всё же потребовать прогулки по Элемару. Так она оградит себя от подозрений.

– Дома… – Дошло до неё последнее слово. Она внезапно повернулась к нему и выпрямилась. Стайген был всё равно выше её и смотрел свысока. – Тебе не понять, что значит быть запертой в четырёх стенах! И если бы я захотела уйти, ты бы меня не отпустил. Разве я не права? Да, я хочу выезжать в город после того, как мы поженимся.

– Права, конечно же, – почесал он свой гладко выбритый подбородок. – Но в городе опасно. Там есть повстанцы. Ты будешь выезжать, но только в сопровождении охраны, ради твоей же безопасности.

– Обнадёжил, – скривила она губы. До чего же надоела эта игра!

Он ничего ей не ответил, развернулся и ушёл в свой кабинет. Но Ника не могла остановиться, она шла за ним, надеясь вывести Стайгена из себя. Она не понимала, почему ей доставляло особое удовольствие злить наместника. Возможно, потому, что чувствовала в нём достойного соперника, и каждая эмоция, вызванная в этом мужчине, была её маленькой победой.

– Что за свадебная традиция, о которой все говорят? – допытывалась она.

– Обряд Единения? Ты не знаешь?

Ника отрицательно покачала головой.

– Сама скоро увидишь. Обряд проведёт Атор. Нам пора собираться, я уже слышу звуки фанфар. Народ ждёт.

Ника медленно шла, облачённая в белое платье, по коридору дворца. Многочисленные воины, выстроившиеся рядами, склоняли головы при её приближении, и она ощущала себя той, кем должна была стать – настоящей королевой этой страны. Внутри неё родилось новое незабываемое чувство, которое она не могла заглушить.

Огромный зал дворца сиял от множества зажжённых свечей. В воздухе разносился запах благовоний и духов. По центру слуги расстелили длинный красный ковёр. Ника ступила на него и подняла взгляд. В зале собрались все высшие офицеры, да и часть арнианской знати прибыла на свадьбу командующего, приближённого к королю князя ан Эрикса.

Сам Стайген в парадной форме преклонился перед своим правителем. Рядом с ним Ника заметила Атора в одежде священника, цвета Арниана выделялись на его рясе тремя яркими полосами – чёрной, синей и вишнёвой. Ника застыла в нерешительности, не зная, что делать дальше. Атор заметил это, он сам подошёл и подвёл её к Стайгену, жестом указал, чтобы она повторяла за князем.

В боковой ложе заиграл оркестр. Атор же поднял вверх сосуд, выполненный из красного золота с тиснёнными на поверхности узорами. И вдруг начал петь. Звук его голоса действовал на Нику, подобно гипнозу. Она с трудом соображала, что же происходит, запах благовоний и речитатив сбивали с толка. Лишь заметила, что Стайген находится в том же состоянии, что и она сама. Она провела растерянным взглядом по залу и поняла, что все присутствующие пребывают в подобном трансе. Даже король Хальдремон покачивался в такт песнопения священника.