сидели за хижиной возле огромного камня, испещрённого трещинами, и Роу безуспешно пытался почувствовать и пробудить изначальное зерно, приложив кончики пальцев к одной из трещин и пытаясь за неё зацепиться. Пальцы оставались пальцами. Иногда ему казалось, что они начинают удлиняться. Но почти тут же он убеждался, что это всего лишь игра воображения.

— А что в этом плохого? В том, чтобы сначала поверить? — буркнул обессиленный и злой на себя Роу.

— Твоя попытка поверить исходит именно из сомнений, из неверия в свои возможности. Это — раз. А второе: вера, вообще, касается только того, что не зависит от тебя. Ты можешь верить или не верить в Асхара и изначальных драконов как прародителей магов. И, если усомнишься, тебе придётся самому искать иное объяснение природе твоей магии и поверить в него. Ты можешь верить или не верить другим людям: друзьям, родне, любимой женщине. Да не дёргайся ты, я не про твою Лиссу; истинность — это исключение. Но то, что касается тебя самого, ты должен знать. Я показал тебе, что могу сделать, ты даже проверил остроту когтей на ощупь. Убедился? Всё! На этом твои верю-не верю должны остаться в прошлом. Ты уже знаешь, что это возможно? З-Н-А-Е-Ш-Ь! Просто отпусти себя и сделай.

Просто отпусти и просто сделай… Интересно, сколько лет учился этому Керуг? Роу подавил в себе раздражение, кивнул и снова, закрыв глаза, потянулся к Хранилищу стихий.

Но шаман на этом не закончил, он словно подслушал последние мысли Роу:

— Есть такие умения, которые не зависят от потраченного на них времени. Неважно много или мало. Ты просто знаешь, что ты это можешь, и принимаешь как данность. И как только принял — делаешь. Разумеется, это не всё. Позже обязательно потребуется время на отработку навыка до совершенства. Драконьи умения должны нарабатываться, натренировываться, чтобы не выстреливать неожиданно в опасный для жизни момент, а появляться тогда, когда ты решил, что это нужно тебе именно сейчас. Ну, как меткие попадания из пристрелянного арбалета.

Роу хотелось отмахнуться от назойливо проникавшего в голову голоса Керуга, чтобы сосредоточиться. Раздражение нарастало. Стихии, чувствуя гнев хозяина, сплелись в единую сеть и рванули в голову, затуманивая сознание и ещё больше разжигая ярость. А потом жёлтые ручейки земли и красные огня расползлись по телу неисчислимым количеством тончайших щупалец, вызывая зуд под кожей, режущую боль в лопатках и кистях рук. Роу зарычал, пытаясь обуздать рвущуюся наружу стихию. Непонятно откуда пришло понимание, что если он не укротит её сейчас, то следующего «потом» уже может не быть ни для него, ни для окружающих.

— Отлично, — вернул его в реальность голос Керуга.

Роу открыл глаза и с недоумением уставился на покрытые чешуёй руки и утолщённые основания когтей. Сами острия плотно засели в трещинах. Роу потянул на себя кисти, извлекая пальцы наружу. Какие пальцы? Это были настоящие драконьи когти. Потрясённый Роу снова погрузил их в трещины, чувствуя, как уступает податливый камень, уступает и тут же твердеет, создавая опору. Он представил свою руку прежней, и когти послушно втянулись, а затем начала бледнеть и таять чешуя. Лёгкий страх, что второй раз может не получиться, побудил Роу попробовать еще раз. Чешуйки тут же проступили на руках, покрыв предплечья и кисти с поражающей лёгкостью. Когти выросли и обрели остроту и твёрдость.

— Ты, конечно, малость перестарался, — голос шамана прозвучал за его спиной преувеличенно бодро, и Роу уловил в нём оттенки опасений. — Кажется, я тебя вовремя остановил. Сейчас нам придётся пару суток потратить на то, чтобы ты ограничился выращиванием когтей. Ты ведь не хочешь потом всю дорогу ехать голышом и в таком виде появиться дома?

— Моя жена бы не огорчилась, — ляпнул Роу, не особо погружаясь в смысл сказанного, но всё же перевёл взгляд на своё тело и застыл.

Керуг был прав: от одежды мало что осталось. Она превратилась в лохмотья.

— Это как? — он обернулся и удивлённо посмотрел на Керуга.

— Сам не знаю, но я бы проверил тебя на наличие второй шень. Точнее, обратился бы к своим учителям, чтобы они проверили. Не хотелось бы воочию стать свидетелем появления Дикого.

* * *

Роу справился за сутки.

— Керуг, я не могу больше ждать. Сердце говорит мне, что я должен спешить.

— Чувствуешь какой-нибудь всплеск в печати? — шаман указал подбородком на левое запястье Роу.

— Нет, но мы слишком далеко. Возможно, поэтому. Я знаю только, что она жива, и надеюсь, ничего плохого в родовой крепости с ней произойти не может, но не более того.

Керуг хмыкнул с сомнением.

— Что? — моментально отреагировал Роу.

— Всё зависит от того, сколько времени тебя считают погибшим. Ты ведь помнишь о правилах наследования?

— Брось. Я уверен, что Лисса так же, как и я, через печать чувствует, что я жив. А, значит, она скажет всем усомнившимся.

Керуг медленно наклонил голову и пробормотал:

— Вот только станут ли слушать чужачку?

— Она не чужачка! — вскипел Роу.

— Остынь, джахт, для тебя не чужачка. Ты должен предвидеть и просчитать все варианты с холодной головой. Но в любом случае, даже если предположить, что кто-то из твоих выжил, выбрался из-под обвала и самым коротким путём принёс весть о твоей гибели в крепость, месяца ещё не прошло. А по закону турнир за главенство в клане проводится через месяц, не раньше. Если только молодая вдова сама не выберет покровителя до истечения этого срока. В этом случае и клан и жена перестают быть твоими. Или, чтобы всё вернуть, тебе придётся бросить вызов новому главе клана.

— Лисса так не поступит, — в горле Роу клокотало рычание. — И мои братья прислушаются к её словам, к тому, что я жив.

— Оба? — с показной наивностью поинтересовался Керуг.

Роу стиснул зубы. Вихо! Он всегда с жадностью смотрел на Лиссу. Но, если Вихо будет знать, что Роу жив, вряд ли он посмеет посягнуть на собственность брата и на его семью. К тому же есть ещё Токела. Ему подобное вряд ли понравится. Или…

— Ты говорил, что я провалялся две недели?

— Две. И три дня я тащил тебя по тоннелю сюда наверх.

— И сейчас четвертый день после того, как я пришёл в себя, — на мгновение Роу замолк, а потом решительно посмотрел в глаза шаману. — Керуг, у меня осталась всего одна неделя. Мы завтра выходим. Я готов.

— Если допустить, что кто-то выжил, ему понадобилось бы минимум дней десять, чтобы донести весть до дома. При условии, что он мчался бы без сна и отдыха. Учти,