Фиолетовый цвет использовать нельзя вообще, потому что он

означает неудачу.

Вина, еды и всего прочего должно быть с избытком. Роскошь не

рассматривалась как хвастовство, ее задача продемонстрировать

отношение королевского двора к гостям. Если прием покажется им

«-6s 145

Э ЛИ ТА

не слишком радушным и не произведет впечатления, они могут не

захотеть встретиться с нами снова. Помимо всего этого, обычные

правила поведения, уже усвоенные нами, — четкая речь, умение

держаться за столом и тому подобное, — необходимо адаптировать

к культуре, о которой мы с Крисс не имели ни малейшего понятия,

за исключением того, что напечатано в досье.

Это невероятно пугало.

Весь день мы делали предварительные наметки и выдвигали идеи.

Вторая команда за соседним столом занималась тем же самым. Под

вечер мы поспорили, кому из нас хуже, так что это стало выглядеть

даже забавно.

—

Хорошо вам, у вас на целый день больше на под-

готовку, — сказала Элиза.

—

Но Иллеа и Германская Федерация уже союзники. А

кто их знает, этих итальянцев, вдруг они ненавидят все, что с нами

связано! — беспокоилась Крисс.

—

Представляете, мы должны быть на нашем обеде в

одежде темных тонов! — возмущалась Селеста. — Это будет

очень... чопорный прием.

—

Ну, пожалуй, никому из нас не хотелось бы, чтобы он

был разнузданным, — пошутила Натали и засмеялась собственной

остроте. Я тоже улыбнулась.

—

А наш, наоборот, должен быть суперпышным, —

сообщила я. — Вам всем придется надеть свои лучшие

драгоценности. Нужно произвести на них впечатление, и внешний

вид в этом деле очень важен.

—

Слава богу, это я умею, — вздохнула Селеста, тряхнув

головой.

В итоге стало ясно, что у всех положение аховое. После всего того,

что случилось с Марли, и после того, как король сбросил меня со

счетов, мне почему-то было легче от мысли, что мы все в одной

лодке. Но я покривила бы душой, если бы сказала, что это

помешало мне испытать приступ подозрительности. Я была

об4 146

Э ЛИ ТА

убеждена, что какая-нибудь из наших соперниц — в особенности

Селеста — может попытаться сорвать наш прием.

—

Ты уверена в своих служанках? — спросила я Крисс

за обедом.

—

Вполне. А что?

—

Я тут подумала, не лучше ли, если мы будем хранить

записи у себя в комнатах, а не в зале? Ну, чтобы остальные не

попытались украсть наши идеи.

Я почти не покривила душой.

—

Мысль хорошая, — кивнула Крисс. — Тем более что

наш прием позже, так что это выглядело бы, как будто мы

повторили за ними.

—

Вот именно.

—

Америка, до чего же ты умная. Ничего удивитель-

ного, что ты так нравилась Максону.

И она снова уткнулась в тарелку.

об4 147

Э ЛИ ТА

Крисс употребила прошедшее время. Наверное, пока я переживала,

выйдет ли из меня хорошая принцесса, и не могла определиться,

хочу я ею быть или нет, Максон и думать про меня забыл.

Я сказала себе, что она просто пытается самоутвердиться за мой

счет. И потом, после экзекуции прошло всего несколько дней. Что

ей могло быть известно?

Пронзительный вой сирены вырвал меня из сна. Этот звук был

настолько чуждым, что поначалу я вообще не поняла его значение.

Я осознавала лишь, что сердце у меня готово выскочить из груди,

подхлестнутое резким всплеском адреналина.

В следующую секунду дверь распахнулась и в комнату ворвался

гвардеец.

—

Черт, черт, черт! — повторял он.

—

Что?! — переспросила я бестолково.

—

Мер, вставай! — велел он, и я подчинилась. — Куда

подевались твои туфли?

Туфли. Значит, придется куда-то идти. И тут до меня дошло, что

это за звук. Максон как-то рассказал мне, что во дворце была

сигнализация, оповещавшая о появлении повстанцев, но во время

одного из нападений ее вывели из строя. Должно быть, наконец

починили.

—

Вот они. — Я нащупала на полу туфли и сунула в них

ноги. — Мне нужна одежда. — Я махнула рукой на спинку

кровати, и Аспен сдернул халат и попытался закутать меня в него.

— Не трать время, я возьму его с собой.

—

Тебе нужно спешить, — сказал он. — Понятия не

имею, где они сейчас.

Я кивнула и бросилась к двери. Аспен придержал меня за талию.

Прежде чем я успела выскочить в коридор, он рывком притянул

меня к себе и поцеловал — грубо, жадно. Его ладонь легла на мой

затылок, губы на долгий миг слились с моими. Потом, словно

позабыв об опасности, он обвил мою талию другой рукой. Поцелуй

иЗ"- 148

Э ЛИ ТА

стал настойчивей. Он давно уже не целовал меня так. Я никак не

могла определиться со своими чувствами, да иопасность быть

застуканными давила. Но сегодня все было совершенно по-иному.

Этот поцелуй вполне мог оказаться для нас последним.

Он хотел, чтобы я его запомнила.

Мы отступили друг от друга и обменялись понимающими

взглядами. Потом он взял меня за локоть и подтолкнул к двери:

— Давай. Беги.

Я бросилась к потайному ходу в конце коридора. Прежде чем