игрового поведения, связанные с тематикой АУЕ, мы оказываемся в затруднительной ситуации, поскольку не можем с полной уверенностью определить, где же здесь безобидная игра, а где криминал. Так, мы не знаем, была ли преступной деятельность «Псебайского центрального единства» или же подростки ограничивались только мелким хулиганством вроде надписей на заборах; мы не знаем, имеют ли реальную склонность к криминалу юноши и девушки, включающие в свои никнеймы слово АУЕ; мы не знаем, имеют ли опыт тюремного заключения водители с «блатными» номерами и наклейками; мы не знаем, насколько склонны к преступной деятельности те, кто пишет на заборе название рассматриваемого нами «движения». Но при этом нельзя не признать, что в многообразной деятельности, сформировавшейся вокруг бренда АУЕ, велика игровая составляющая.

Во все времена детство и подростковый возраст предполагали, особенно для мальчиков, большое количество игр, связанных с экстремальным поведением, регулируемым насилием, созданием атмосферы таинственности. Среди прочего это были и деликвентная деятельность (набеги на частные сады, распитие алкоголя, мелкое воровство и драчливость), и подвижные игры (например, в войну или индейцев), и игры настольные (которые в последние годы по большей части заменили компьютерные), и исследование запрещенных пространств (от подвалов и чердаков до Даркнета). У многих был и эстетический интерес к брутальной маскулинности, деликвентному поведению (проявлявшийся, помимо прочего, в литературных, кинематографических, музыкальных предпочтениях). Эти игры и интересы не превратили детей и подростков в преступников, а, напротив, способствовали их социализации и возрастному развитию.

И дети, и подростки, и молодежь часто проявляют интерес к эстетике таинственного, страшного, деликвентного, асоциального — того, что выходит за рамки допустимого. Эстетический интерес к «запретному» существовал, видимо, всегда, просто он выражался в разных формах, согласно тому, какие возможности предоставляли общество и культура. В настоящее время интерес к эстетике «запретного» обслуживается кинематографом и художественной литературой в жанре триллера, компьютерными играми, документальным и псевдодокументальным видео, размещенным на просторах Интернета, и многими другими источниками информации. Для большинства современных подростков тематика АУЕ — это явление такого же порядка, что фольклорные страшилки и вампирские киносаги. Можно с увлечением смотреть фильмы про вампиров, сопереживая этим романтичным убийцам, но вряд ли это приведет к желанию сосать кровь. Точно так же можно с интересом следить за информацией об АУЕ и даже самому играть в криминал, рисуя на парте «воровские звезды», но вряд ли это подтолкнет к совершению реальных преступлений, если к этому нет личностной склонности и если нет социальных причин, не связанных с гипотетическим «движением АУЕ».

VI.7. Граффити и прочие визуальные презентации

Бренд АУЕ имеет визуальные воплощения. Аббревиатура АУЕ, как и сопутствующие ей изображения, используется в граффити. Как уже говорилось, в период моды на тематику АУЕ подобные надписи и рисунки школьники делали в тетрадях, на партах, на прочей мебели [параграф VI.4]; в такой же стилистике выполнялись работы, размещаемые в социальных сетях [параграф IV.1].

Действительно, такие граффити достаточно широко представлены, у нас есть небольшая их коллекция, собранная в разных городах России. На многочисленные надписи в забайкальских поселках, где распространена криминальная среда, указывают журналисты («Надписями: „АУЕ“, — было изрисовано все»[312]), но много их встречается и в населенных пунктах других регионов. На уровень СМИ вышел случай, когда в Чите некие злоумышленники написали на полицейской машине «АУЕ шизик»[313].

а)

б)

в)

Ил. 2. Граффити, содержащие аббревиатуру АУЕ: а — Гусь-Хрустальный, район «Эстакада», август 2017 года; б — Москва, площадь Гагарина, апрель 2017 года; в — Казань, район «Теплоконтроль», июль 2019 года

В качестве примера уличных граффити приведу прорисовки рисунков и надписей, обнаруженных на одной стене в достаточно криминальном районе «Эстакада» города Гусь-Хрустальный Владимирской области в августе 2017 года (ил. 2а). Здесь надписи АУЕ (2 штуки), «Жизнь ворам», изображение гуся (аллюзия на название города) в костюме Abibas и проч. Отсылки к АУЕ соседствуют с символами, относящимися к разным субкультурным движениям, например к рэп-культуре (изречение «Мути добро, бро»).

Граффити на иллюстрациях 2б и 2в демонстрируют разные стили графического исполнения этого слова. Граффити с иллюстрации 2в было обнаружено в Москве, в переходе под площадью Гагарина; оно выполнено в стилистике тега — графической формы, используемой в субкультуре граффитистов (или райтеров). Дело происходит в благополучном районе Москвы, в прогулочной зоне близ Нескучного сада, и самопрезентация автора граффити здесь достаточно респектабельна. Значительно проще по стилистике исполнения незамысловатое граффити на ил. 2в; оно сделано в Казани, в окраинном районе «Теплоконтроль», известном своими криминальными традициями.

Граффити АУЕ могут восприниматься[314] как аналоги ранее популярного граффити А. С. А. В. (расшифровывается как «All Cops Are Bastards» — «Все копы — ублюдки»). Эта аббревиатура, первоначально использовавшаяся в Европе как тюремная татуировка, популярна в среде футбольных болельщиков. Имея, по сути, антиобщественное содержание, граффити А. С. А. В. в отличие от граффити АУЕ не являлось предметом социальной тревожности и попадало в зону внимания правоохранительных органов преимущественно с точки зрения вандализма, а не экстремизма[315].

Во многих публикациях, посвященных опасности «движения АУЕ», надписи, которые «мелькают грязными граффити в подъездах и на гаражах»[316], упоминаются как несомненный маркер распространенности этого движения. Например, в апреле 2019 года сообщалось, что «спортзал энгельсской школы № 20 исписали надписями „АУЕ“ и „Жизнь ворам“». Как рассказали учащиеся, это дело рук местной молодежи, которая сильно увлечена «воровским движением». «У нас же тут район этих АУЕшников, их тут полно, все уже исписали своими „жизнь ворам, смерть мусорам“, — поделилась одна из учениц школы»[317]. Со своей стороны могу вспомнить англоязычную научную литературу, показывающую, насколько традиция нанесения идентифицирующих граффити важна для некоторых банд городов США[318]. Однако российский материал дает более скромные оценки значимости граффити. Так, Н. С. Гордеев и А. А. Судейкина, исследовав в Ульяновске 428 тегов местных группировок, пришли к выводу, что их нанесение не является значимым занятием собственно для участников группировок (и более того, не поощряется ими). Их наносят подростки, находящиеся на периферии уличных сообществ. Соответственно, граффити/теги «с одной стороны, выполняют роль