«Нас будут проклинать, если мы не напечатаем, и проклянут, если напечатаем. Давайте сделаем это!» – кричал редактор отдела новостей.

Но когда Главный Кнут находился в гараже, где возился с карбюратором своего «Ровер Спид Пайлот» 1933 года, на котором носился по улицам Нью-Фореста, его внезапно позвала из дома жена:

– Фрэнсис! Чекерс на проводе!

Политик снял трубку висевшего на стене параллельного телефона, предварительно тщательно протерев руки промасленной тряпкой.

– Фрэнсис Уркхарт у телефона.

– Главный Кнут, пожалуйста, подождите. С вами будет говорить премьер-министр, – сообщил женский голос.

Уркхарт с трудом узнал неуверенный, запинающийся и изменившийся голос Генри Коллинриджа, в котором жизни было не больше, чем у голоса из могилы.

– Фрэнсис, боюсь, у меня плохие новости. «Обзервер» связался с пресс-службой Даунинг-стрит, чтобы сообщить нам о статье, которая выйдет завтра. Я не могу ничего объяснить, но складывается впечатление, что мой брат Чарльз купил акции компании, перед тем как она получила одобрение правительства на выпуск своей продукции, и хорошо на них заработал. Они утверждают, будто у них есть документальные подтверждения – банковские документы, расписки брокеров и так далее. Он купил акции «Ренокса» почти на пятьдесят тысяч фунтов, а двумя днями позже мы санкционировали выпуск их нового лекарства. Чарли продал акции через день с солидной прибылью. По их сведениям, он назвал фальшивый адрес в Паддингтоне. И они намерены опубликовать это в завтрашней передовой статье.

Коллинридж на некоторое время замолк, словно у него не осталось сил продолжать, а потом заговорил совсем слабым голосом:

– Фрэнсис, все решат, что он получил информацию от меня. Что мне делать?

Прежде чем ответить, Уркхарт поудобнее устроился на переднем сиденье машины.

– Вы что-нибудь сказали типам из «Обзервера»? – уточнил он затем.

– Нет. Я не думаю, что они ждали от меня комментариев. На самом деле, они пытаются отыскать Чарли.

– А где он?

– Надеюсь, он хорошо спрятался. Мне удалось с ним связаться. Он… был пьян. Я сказал, чтобы он снял трубку с рычага и не отвечал на звонки в дверь.

Фрэнсис стиснул руль и посмотрел прямо перед собой, почувствовав вдруг непривычную отстраненность. Он впервые начал понимать, что привел в действие машину, которая была настолько могущественной, что он уже не мог ее контролировать. Главный Кнут манипулировал, анализировал и принимал решения, но, несмотря на то что он потратил несколько недель, чтобы тщательно все спланировать, политик осознал, что больше он не в состоянии повлиять на события. Он представил, что мчится по сельской улице, и «Ровер» послушно реагирует на все его команды. Вот он на бешеной скорости преодолевает крутой поворот дороги, и его водителя охватывает восторг. Уркхарт испытывал настоящее удовольствие от движения и чувства опасности и сильнее нажимал на педаль газа, не имея ни малейшего представления о том, что ждет его за следующим поворотом. Но время сомнений ушло. Теперь ему следовало полагаться только на инстинкты, а интеллект должен был отойти в сторонку.

– Где Чарли? – спросил он премьер-министра.

– Дома, в Лондоне.

– Да, я знаю, где это. Нужно кого-то туда отправить, чтобы о нем позаботились. Его нельзя оставлять одного, Генри. Послушайте, я понимаю, что это болезненный вопрос, но в окрестностях Дувра есть клиника, где лечат от алкогольной зависимости. Мы иногда используем ее для заднескамеечников. Там все конфиденциально и удивительно заботливый персонал. Доктор Кристиан, глава клиники – превосходный врач. Я ему позвоню и попрошу, чтобы он заехал к Чарли. Боюсь, вам придется отправить туда кого-то из членов семьи на случай, если ваш брат поведет себя агрессивно. Кого лучше всего послать? Может быть, вашу жену? Мы должны действовать быстро, Генри, ведь «Обзервер» выйдет через несколько часов, и дом Чарльза окажется в осаде. Нам нужно опередить ублюдков. Чарли находится в таком состоянии, что от него можно ждать чего угодно.

– И что мы будем делать потом? Я не могу вечно прятать Чарли. Рано или поздно ему придется ответить за свои поступки.

– А он виновен?

– Я не знаю. Понятия не имею. – Колебания Коллинриджа были верным признаком неуверенности и поражения. – Пресс-служба проверила информацию после того, как они позвонили. Мы действительно лицензировали пару месяцев назад новое лекарство «Ренокса», и стоимость их акций резко возросла. Всякий, кто являлся их обладателем, получил солидный выигрыш. Но у Чарли нет денег на покупку акций. И как он мог узнать про «Ренокс»?

Уркхарт снова заговорил голосом, не терпящим возра-жений:

– Мы подумаем об этом после того, как позаботимся о нем. Его нужно спрятать в каком-нибудь тихом месте, где до него не сможет добраться пресса. Чарли нуждается в помощи, хочет он того или нет, а вам необходимо немного прий-ти в себя. Вы должны соблюдать крайнюю осторожность, когда будете принимать решение, как вы им ответите.

Он немного помолчал, чтобы премьер-министр осознал происходящее, и добавил:

– Вы не можете позволить себе допустить ошибку.

Коллинридж устало согласился. У него не было ни сил, ни желания спорить, и он обрадовался, что Главный Кнут проявил такую уверенность и жесткость – и пусть при этом страдали его семейная гордость и достоинства его поста. У него уже не было ни сил, ни желания возражать.

Премьер-министр посмотрел сквозь освинцованное окно на поля, окружавшие Чекерс, а потом – дальше, на древний березовый лес, и попытался взять силу и уверенность у величественных деревьев, окутанных золотым сиянием осеннего солнца. Они всегда дарили ему вдохновение и служили постоянным напоминанием о том, что все проблемы рано или поздно решаются; но сегодня вечером, как он ни старался, внутри у него царила пустота.

– Что еще мне нужно сделать, Фрэнсис? – спросил Генри.

– Ничего. Сначала следует узнать, что именно напишет «Обзервер», и тогда нам будет легче принять решение. Проинструктируйте свою пресс-службу, чтобы они никому ничего не говорили до тех пор, пока мы не устроим Чарли в надежном месте.

– Спасибо, Фрэнсис. Могу я позвонить вам еще раз, когда мы узнаем, что напечатает «Обзервер»? А пока я буду чрезвычайно признателен вам, если вы свяжетесь с доктором Кристианом и попросите его о помощи. Если Сара выедет прямо сейчас, она будет в доме брата через два часа. Я немедленно с ней переговорю.

Коллинридж заговорил официальным тоном, пытаясь прогнать напряжение, поселившееся у него внутри, но Уркхарт слышал, как дрожит его голос.

– Не беспокойтесь, Генри. У нас все получится, – подбодрил он премьер-министра. – Верьте мне.

* * *

Сначала Чарли Коллинридж не возражал против визита невестки, которая отперла дверь запасным ключом. Он громко храпел, устроившись в кресле, в окружении следов вчерашнего возлияния, и начал возмущаться только после того, как жена его брата целых пять минут безрезультатно пыталась его разбудить и в конце концов воспользовалась льдом, завернутым в кухонное полотенце. Его протесты стали еще громче, когда он понял, что говорит Сара, предлагавшая ему «уехать на несколько дней», однако разговор разом потерял смысл, когда она спросила про акции. Миссис Коллинридж ничего не смогла от него добиться, а уезжать Чарли категорически отказывался.