стояли войска, а по ночам железную дорогу освещали костры. Террористы сюда не сумели проникнуть. Однако, узнав день и час, когда император поедет обратно, Софья Перовская – дочь губернатора Санкт-Петербурга, член Распорядительной комиссии «Народной воли», вместе с путевым обходчиком, тоже членом «Народной воли», сделали длинный подкоп из будки обходчика к железнодорожному полотну и заложили мину. Спасло императора то, что в Харькове сломался паровоз грузового поезда, и царский поезд выехал вместо него. Не зная об этом, террористы пропустили первый состав, взорвав мину под четвертым вагоном второго. Обошлось без человеческих жертв.

«Год подходит к концу, страшный год, который неизгладимыми чертами врезался в сердце каждого русского», – отметил в 12-м номере «Отечественных записок» М. Е. Салтыков-Щедрин.

«Да благословит Господь наступивший год, и да утешит Он нас счастьем и спокойствием нашей дорогой родины!» – уповал Александр 1 января 1880 года.

XXXII

Новый год действительно начался хорошо. 23 января, в замечательно теплый день Александр в сопровождении К. П. Победоносцева, градоначальника Петербурга Н. М. Баранова, Минни и брата Алексея прибыл на гатчинское озеро ознакомиться с новой подводной лодкой инженера Джевецкого.

Стефан Казимирович Джевецкий получил образование в Парижском Центральном Инженерном училище. Во время Балканской войны плавал добровольцем-рядовым на вооруженном пароходе «Веста», отличился в бою с турецким броненосцем, был награжден Георгиевским крестом. В ту пору и сделал вывод, что самым эффективным средством против боевых надводных кораблей является подлодка.

Накануне прибытия цесаревича, Джевецкий несколько дней бороздил по озеру, изучая царскую пристань и как ловчее приблизиться к ней. Зная, что Александр будет с женой, заказал букет великолепных орхидей.

Наследник с супругой и свитой разместились в просторной шлюпке, вышли на середину озера, и Джевецкий, пользуясь прозрачностью воды, маневрировал вокруг них, иногда проходя под шлюпкой. Отплыв на далекое расстояние, произвел взрыв макета корабля противника. Это была уже вторая подводная лодка изобретателя, построенная на Невском заводе в Петербурге. Вмещала экипаж из четырех человек, имела 2 гребных винта – спереди и сзади; подводники сидели попарно, одни – лицом к носу, другие – лицом к корме, и, нажимая на педали, вращали шестеренчатые передачи, соединенные при помощи привода с универсальным шарниром, передающим вращение на гребной вал.

Александр высоко оценил изобретение Джевецкого: «Эта лодка, я уверен, будет иметь большое значение в будущем, и сделает порядочный переполох в морских сражениях».

Наконец шлюпка подошла к пристани, все вышли, Джевецкий ловко приблизил подводную лодку, открыл горловину и подал цесаревне букет орхидей:

– Это дань Нептуна вашему высочеству.

Минни пришла в восторг, долго и горячо благодарила за удивительный подарок, а цесаревич приказал дежурному генерал-адъютанту доложить об опытах Джевецкого военному министру, чтобы в спешном порядке строилось 50 лодок, с уплатой Джевецкому 100 000 рублей вознаграждения.

Перед запуском в серию, проект был в очередной раз доработан, лодка могла погружаться на глубину 12 метров и находиться под водой до 50 часов. Эта модель стала первым в мире серийным выпуском подводных лодок. Постройку завершили через два года. 34 лодки по железной дороге отправили в Севастополь, где они были включены в систему обороны приморских крепостей, остальные 16 оставили в Кронштадте.

Александр Павлович Горлов, закончив в Америке всё, что касалось винтовок, патронов и револьверов, занимался разведкой, являясь российским послом в Великобритании. Два года тому назад он предупредил Петербург о готовящейся войне с Россией, теперь сообщал, что «в Англии русофобские настроения сошли на нет, осталось только равнодушие; покорение войсками генерала М. Д. Скобелева Туркмении воспринимается британской прессой как нечто неизбежное, но настроение части общества настороженное».

Англичане боялись, что русские войска двинутся дальше, в Афганистан, а оттуда на Индию – богатейшую колонию Англии. На заседании британского парламента Министерству по делам Индии был сделан запрос – движется ли армия Скобелева на Герат? Ответ был таков, что надежных сведений нет, но и движения Скобелева на Герат не наблюдается. Горлов пришел к выводу, что Англия не видит угрозы в этом походе, и это позволяет России достичь поставленных целей в Туркмении.

Благодаря сведениям, полученным от Горлова, в феврале 1881 года туркменская крепость Геок-Тепе была взята русскими, и с набегами туркмен было покончено. Этот поход стал завершающим в многолетней череде походов за присоединение Средней Азии к России.

Казалось, что всё наконец идет хорошо. Императрица чувствовала себя лучше, и по утрам Александр встречал ее рядом с отцом за кофе. Вдруг 5 февраля в Зимнем дворце взорвалась бомба! Народоволец Степан Халтурин устроился во дворец столяром, обещая друзьям зарубить топором императора, однако ему предложили копить динамит, сделать бомбу, чтобы взорвать не только царя, но и членов царской семьи. Комната Халтурина находилась под караульным помещением дворца, а над караулкой располагалась царская столовая. Террорист приносил динамит по частям, и когда накопился полный сундук, устроил в нем капсюль с гремучей смесью, провел запальный шнур и покинул дворец.

Александр записал в этот день в дневнике: «В шесть отправился на Варшавскую дорогу встречать вместе с братьями дядю Александра и Людвига. Со станции все поехали в Зимний к обеду, и только что мы успели дойти до начала большого коридора и вышел папа навстречу, как раздался страшный гул, под ногами все заходило, и в один миг коридор потух. Мы все побежали в желтую столовую, откуда был слышен шум, и нашли все окна пере-лопнувшими, стены дали трещины в нескольких местах, люстры почти все затушены, и все покрыто густым слоем пыли и извести. На большом дворе – совершенная темнота, и оттуда раздавались страшные крики и суматоха.

Немедленно мы с Владимиром побежали на главный караул, что было нелегко, так как все потухало, и везде воздух был так густ, что трудно дышать. Прибежав, мы нашли страшную сцену: вся большая караульная, где помещались люди, была взорвана, и все провалилось более чем на сажень глубины, и в этой груде кирпичей, извести, плит и громадных глыб сводов и стен лежало вповалку более 50 солдат, большей частью израненных, покрытых слоем пыли и кровью. Картина раздирающая, и в жизнь мою не забуду я этого ужаса! Оказалось, 10 человек убитых и 47 раненых… Взрыв был устроен в комнатах под караульной в подвальном этаже, где жили столяры».

«Вид пострадавших представлял жуткую картину. Среди массы обломков валялись окровавленные части тел. Нужны были усилия многих людей, чтобы извлечь несчастных. Глухие стоны изувеченных и крики их о помощи производили раздирающее душу впечатление» (Е. П. Толмачев). Погибшие были героями русско-турецкой войны, направленные на почетную службу в царский