Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И это абсолютно бесчеловечный метод спасения людей, если на то пошло. Я должен был как-то предотвратить это, но что я мог? Мне даже ещё нет шестнадцати. И слишком мало знаний и опыта для того, чтобы спасать мир. И пускай я знаю довольно много, пускай я не круглый неудачник, какой бы порой это ни казалось истиной, мой план с искусственным солнцем радовал меня всё меньше и меньше.
Я добрался до выхода на улицу и остановился. Приложил руку к своему сердцу. Искусственному. К механизму.
Так смешно, что эту часть тела ассоциируют с душой, с чем-то глубоким и важным для человека. «Чувствуй своим сердцем» или «слушай своё сердце». А на деле это лишь обычный орган, качающий кровь. Важный, несомненно, но душу он никак не затрагивает.
И всё равно меня напрягало, что я обладаю механическим сердцем.
Спасибо моему отцу хотя бы за то, что оно у меня есть. Они с матерью потратили почти все сбережения на этот чёртов прибор, который ещё и менять надо каждые четыре года.
Я прикинул, когда была последняя операция. Кажется, года три назад, когда мне было двенадцать.
У меня ещё год. А что дальше? Что делать дальше, если нас не отпускают с этого острова, и что будет со мной, если его вырвать, учитывая то, что я не могу умереть? Я окажусь в вечной коме? Выпаду из этого мира? Не буду гнить, но буду мёртв до получения нового сердца?
Я задумался над этим. И мне даже захотелось попробовать. Я нажал на грудь сильнее, чувствуя, как ногти впиваются в кожу.
Но одумался.
Я думал сейчас так же, как и Олеан.
Этими ужасами.
Этими желаниями разрушать.
Я поморщился.
Ввёл дневной код, открыл дверь и вышел на улицу. Морозный воздух слегка помог мне почувствовать себя легче. Не таким забитым, запылённым и сломленным.
Однако свежий ветер в данной ситуации полностью живым себя ощутить не даст.
Я шагнул на холодную землю, покрытую инеем, так как снег слегка размыло необычным зимним дождём. Изучив эти явления, я логично пришёл к выводу, что они связаны с отсутствием у солнца его половины. А точнее, их причиной являются осадки и аномалии, которые с собой принесла катастрофа. Молодец, Коул, прекрасные выводы. Прекрасные очевидные выводы, кретин.
Я поднял глаза на лицей. Это здание по сути больше похоже не на школу, а на мрачный замок, где вместо простого подземелья – пыточные камеры. Мой взгляд остановился на окне нашей комнаты: она расположена прямо в одной из башен, довольно высоко. Створки было распахнуты, и оттуда на меня смотрел Олеан, стряхивая пепел в воду. Мы стояли достаточно далеко, потому что наша с ним комната находилась прямо напротив моря, на краю острова, а выход из «за́́мка» лицея вёл на стадион, который, соответственно, был расположен на другом конце этого проклятого куска земли.
Но мы с ним друг друга видели.
А ведь его не было в комнате со вчерашнего вечера. Должно быть, он снова куда-то переместился и только сейчас вернулся, и я не понимал.
Не понимал, зачем он возвращается. Если он единственный, кто реально может сбежать отсюда.
И кто постоянно это делает.
В его случае это даже не побег. Он будто бы уходил из дома прогуляться с друзьями.
И в нём что-то изменилось. Но что – я понять не мог.
Я развернулся и направился в сторону стадиона. Хотелось дойти до другой части острова, туда, где находился «пляж», и нет, мы там не купались. Некогда было ещё – нас привезли к концу лета, но уже холодало, да и в целом климат здесь не слишком располагающий к заплывам. Просто в этом месте был песок, а не обычная земля, а на нём всегда приятно посидеть и полюбоваться пустынной далью моря.
Я шёл, и мимо всего пару раз прогуливались какие-то ребята, где-то мелькали сторожа. Я проскользнул мимо стадиона и, добравшись до пляжа, глубоко выдохнул, а потом побежал. Раскинув руки, я упал в песок на спину и уставился в небо.
Где-то взмыли чайки, крича на своём языке птичьи ругательства…
Мне нравился шум моря. До этого я почти никогда его не видел вблизи.
Это я тут любил. И когда скучал по дому, не знал, что мне делать дальше, путался – я приходил сюда. Море умело слушать. Даже если ты не говорил.
Особенно если ты не говорил.
Я пролежал так полчаса. Мог бы и час, если бы мне не стало холодно. Впрочем, это меня волновало сейчас меньше всего. Заботило другое.
То, что это место придётся покинуть. Иначе нас всех превратят в топливо.
Призрак
Я чувствовал себя уже достаточно неуютно оттого, что вечно подслушиваю.
Но это было важно.
Мне надо знать.
Ту девушку, Александру, вызвали к директору ещё вчера, когда я рассказал о том, что видел. И сегодня снова вёлся допрос с её участием.
– Так вы говорите, что никогда не были в комнате, которую мы описываем?
Саша, как её все называли, кивнула. Выглядела она усталой и напряжённой.
– Нет, я не была там. И мой брат тут ни при чём. Он же всё время был с вами. Был с вами…
Директор кивнул. Рядом стояли Крозье и на этот раз Туманная. Больше учителей не было.
Я отошёл в тень, когда суровая женщина бросила на меня взгляд, но, ничего не заподозрив, снова посмотрела на ученицу.
Директор вздохнул.
– У нас и действительно нет никаких сведений. Пожарная тревога не сработала, камеры в тот момент были обесточены. Просто безумие. Такое мог сделать только тот, у кого есть доступ ко всему оборудованию. Как ваш брат, юная леди.
Александра поджала губы. Она не знала, что ответить.
– Да, разумеется. А кроме моего брата, работающего на ваших Сов, как раб, доступ есть у всех учителей.
Директор некоторое время раздумывал. Сцепив руки в замок, он ответил своим обычным, безумно усталым тоном:
– Не у всех, дорогая. Не у всех.
Александра внимательно посмотрела на Крозье и Туманную, но быстро опустила взгляд обратно в стол.
Она поняла.
Допуск есть только у этих троих и их подчинённых. Включая Бенджамина, помощника Крозье.
Девушка молчала.
Но тишину нарушил стук в дверь. Директор задумчиво пригласил войти, хоть и знал, что не особо этично впускать посторонних на своеобразный допрос.
Но когда дверь открылась, за ней показалась рыжая макушка. Я вздрогнул, отступив назад.
Это был Дэмиан.
Он помахал рукой, в которой держал небольшой предмет.
– Здрасте. А я тут нашёл кое-что. Когда мы с Джонни встретились в коридоре, у него выпало это, а он и не заметил. Куда-то торопился. Я хотел его вернуть, да только не знаю, в какой комнате он живёт…