мужские голоса. Будто рядом включили радио. Из-за «помех» с трудом удавалось разобрать слова, но они явно спорили. Один молодой — грозный и рычащий, второй стариковский — скрипучий, но властный. И оба до боли знакомы. Старик приказывал расслабиться и не сопротивляться трансформации, но страх просочился в каждую клетку вызывая онемение. Всё прекратилось, когда прохладная ладонь коснулась лба. Раздался другой голос, на этот раз женский, журчащий словно вода в ручье. Он призвал успокоиться и высвободить дар. Я собиралась спросить, что она имеет в виду, но губы слиплись, а язык не слушался.

Наконец, свинцовое оцепенение спало, и у меня получилось поднять тяжёлые веки. Свет струился в распахнутые окна спальни Айдаса, легкий ветерок колыхал листву. Щебетание птиц прогнало остатки кошмара, я села в постели и потянулась. Мысли о предстоящем дне не успели захватить. Раздался стук в дверь, и спустя пару секунд в комнату вошла Адия. Она одарила широкой улыбкой и сложила в кресло стопку чистой одежды.

— Как спалось?

— Хорошо, спасибо.

— Я принесла тебе одежду, пришлось подогнать немного, думаю будет в пору. Умывальня в конце коридора, приводи себя в порядок и приходи завтракать.

Я ещё раз благодарила, женщина кивнула и вышла.

Умывальня располагалась в маленькой комнате. К стене была приделана деревянная бочка с маленьким краником, а рядом круглое зеркало в простой раме. Под ними на высокой тумбе стоял медный таз. В углу располагалась ширма, сплетённая из тонких прутьев. Я заглянула и обнаружила подобие унитаза в виде узкого кресла без подлокотников с низкой спинкой. Очень кстати.

Я открыла кран и подставила ладони под тонкую струйку прохладной воды. Умывшись, вылила таз в отхожее место, вернула его на место и посмотрелась в зеркало. Мне выдали песочного цвета шальвары и жёлтую длинную блузу, расшитую по подолу и рукавам алыми цветами. Красный палантин с кисточками дополнял образ местных женщин. Я растянула губы, и отражение ответило кислой улыбкой.

Глава семьи рано удалился на службу и не завтракал вместе со всеми, я отметила, что обстановка в его отсутствие более раскрепощённая. Адия чаще улыбалась, а Керим болтал без умолку, расписывая Большой турнир. Айдас изредка трепал брата по голове поправляя и дополняя. Я с умилением наблюдала за семейной идиллией и поглощала пресные лепёшки с пастой, напоминающей кабачковую икру, только сладковато-острую. Закончив трапезу Айдас с Керимом повели меня в город.

***

Нэсдет преобразился как цветущий сад после лёгкого дождика. Аппетитные ароматы жареного мяса и сочных фруктов в карамели пропитали сухой жаркий воздух. Люди в пёстрых одеждах неспешно перемещались между шатров и прилавков. Буйство цветов как на празднике красок холи и колорит восточного базара вызывали по истине детский восторг.

Айдас, Керим и я направлялись в сторону амфитеатра, откуда слышался непрекращающийся гомон. Салли сидела у меня на плече и пряталась в складках палантина. Я бы предпочла оставить саламандру дома, но она вцепилась так, что отодрать её представлялось только вместе с рукавом. Она выпрыгнула из кустов, когда мы вышли из дома, и вскарабкалась по моей ноге.

Когда показалась каменная арка, Керим сорвался с места и побежал занимать места. Мы прошли мимо облачённых в кожаные доспехи охранников и сели рядом с Керимом. На покрытую песком арену как раз вышли новые участники. Это действительно походило на рыцарский турнир, только вместо лошадей — гигантские насекомые. Да, они гораздо меньше многоножки Айдаса, но всё равно размером со взрослого скакуна. Наросты на их спинах не успели оформиться в раковину и напоминали наполненный бурдюк из светлой кожи, который проседал под весом наездника. Всадники сидели там словно в седле и дёргали имфил за длинные усы, используя как поводья.

Насекомые вскидывали головы, клацали жвалами и норовили боднуть друг друга. Песок вихрился под множеством лапок и оседал рыжей пылью на одеждах и панцирях. Вытянутые тела изгибались дугой, подкидывая ездоков в воздух. Поединок заканчивался, когда один из участников вылетал из «седла» или получал травму. Случалось, что имфила калечилась и не могла дальше принимать участие. Народ неистовствовал, провожая градом аплодисментов победителей и приветствуя новых наездников.

— А что будет с увечным животным? — спросила я, предвидя неутешительный ответ.

— Умерщвлят, чтобы не мучилось. Их ведь для турнира и выращивают.

— Жалко. Имфилы довольно милые.

— Имфилы опасны, даже когда сыты. Особенно молодые особи. Они проворны, агрессивны, их яд смертелен. Раньше преступников выгоняли на арену. Они должны были выстоять с голыми руками. Если выживали, то отпускали на все четыре стороны. Яшар Кияс отменил такое наказание, посчитав слишком жестоким. Большой турнир — это напоминание и дань традиции.

— А что теперь делают с преступниками?

— Ставят клеймо на щеке и выставляют из города.

Я предпочла не развивать дискуссию на тему, что более жестоко — бросать на растерзание огромному плотоядному насекомому или подвергать медленной смерти в пустыне.

Айдас указал в сторону украшенного золотыми кистями, пурпурного навеса, где располагалась царская ложа. Я растерялась от предстоящего знакомства с высокородными особами.

— Их надо приветствовать каким-то особым способом?

— Поклона будет достаточно. Идём.

Он двинулся вперед, кивком предлагая следовать за ним. Царская семья поднялась с мест и уже собиралась уходить, когда мы приблизились к их шатру.

Халил в белом и прямой как палка напоминал шахматную фигуру. Юноша не старше восемнадцати, худой и бледный, а с ним девушка, такая же тонкая и хрупкая. В общих чертах угадывалось родство. Айдас почтительно поклонился, и я повторила за ним.

— Царь Малик, принцесса Самия, — Айдас поочерёдно поприветствовал коронованых особ.

Я тоже склонила голову.

— Ящерка, — Малик обрадовался как ребенок и протянул руку.

Саламандра щелкнула хвостом, тот одернул руку и надул губы.

— Плохая ящерица! Казнить!

— Что вы ваше величество, — я испугалась.

— Это всего лишь глюпая тварь, — успокоил Халил.

— Тогда выкинуть её из моего города.

— Она волшебная, — поспешно произнесла я.

— Правда? — Малик недоверчиво сузил глаза.

— Да, она знает много историй. Только не говорит.

Халил пренебрежительно скривился, поймав меня на лжи. Малик разочарованно хмыкнул.

— Я её понимаю и могу пересказать. Вы слышали историю про джиннов?

Царь захлопал в ладоши.

— Хочу историю про джиннов!

— Давайте сначала поедим, — осторожно предложила Самия послав мне робкую улыбку.

— Хочу историю, — Малик топнул ногой.

— В самом деле мой царь, — вмешался Айдас. — День был долог и труден. А на голодный желудок истории не рассказывают.

— А ты привёз мне подарок? — переключился Малик. — Ты обещал.

— Конечно, мой царь.

— Самия вели подать на стол!

— Слушаюсь царь.

— Как тебя зовут?

— Вера, царь.

— Хорошо, Вера. Я буду ждать тебя на «спокойную воду».