тётушки подделана. Он смотрел её подпись на других документах. Очень похоже, но эксперт сомневается. Сегодня или завтра проведёт экспертизу.

– Сразу же доложите мне о результатах.

– Непременно, Тамара Викторовна.

– Ну а в случае, если завещание фальшивка, кому должны перейти деньги?

– Это мне не очень ясно. Пока, я думаю, важнее вопрос, подлинное ли завещание.

– Это верно. А о какой сумме идёт речь?

– 70 тысяч долларов.

– Неплохо, богатая тётушка. Где, интересно, она скопила такую сумму?

– Пока не знаю, но скоро планирую выяснить. А что с идентификацией голоса?

– Беленькая взяла записи домой, хочет подумать.

– Ну а сами подозреваемые, как они отнеслись к эксперименту?

– А они ничего и не поняли, – рассмеялась Ялович, – я поговорила с каждым по телефону. Они не поняли истинной цели звонков.

– Все, кроме убийцы, – заметил Кораблёв.

– Ты думаешь, он понял?

– Зависит от того, убедительно ли вы обосновали причину своего звонка.

– Да я уж постаралась.

– Ну а какая была реакция на ваши звонки? – поинтересовался Кораблёв.

– Не очень положительная, – от души рассмеялась Ялович. – Воронцов искал какие-то документы, был весь в нервах. Нина Анатольевна говорила со мной, а её муж ни бе, ни ме, ни кукареку. Крылов, похоже, был нетрезв, как бы не пришлось записывать его голос заново. Остальные отреагировали вроде бы нормально.

– Ну что ж, мы неплохо поработали, – похвалил обоих Кораблёв.

– Я бы даже сказала – отлично. Теперь остаётся дождаться результатов экспертизы, и узнает ли голос Беленькая. А потом, я очень надеюсь, что прижму Башевич, вызову её и прижму.

– Удачи, Тамара Викторовна, удачи.

– Спасибо, капитан, так держать.

* * *

На следующий день в кабинете Ялович вновь появилась Беленькая.

– Ну что? – с надеждой и волнением спросила Ялович.

– Я очень хорошо всё прослушала, обдумала и почти уверена, что узнала голос звонившего, точнее, звонившей.

– Кого?

– Я же не знаю их по именам.

– А, верно, извините, – Ялович поставила плёнку в магнитофон.

– Вот этот голос, – сказала Беленькая, когда очередь дошла до Нины Анатольевны Башевич.

– Вы уверены? – Ялович тщётно пыталась скрыть торжество.

– Почти. Знаете, место сомнениям всегда остаётся.

– А на суде под присягой вы могли бы показать, что именно эта женщина звонила в вашу контору?

– Ну я не знаю, надо подумать. Всё-таки под присягой. Вряд ли.

– Надеюсь, до этого не дойдёт. Большое вам спасибо.

– Не за что, я могу идти?

– Конечно, до свидания.

– До свидания.

Другую радостную новость принёс в тот же день позже капитан Кораблёв.

– Ну, Тамара Викторовна, – бодро воскликнул он, входя в кабинет, – наши подозрения оказались верными.

– Да неужели? Эксперт подтвердил?

– Никаких сомнений. Подпись драгоценной тётушки подделана.

– Отлично, отлично, Дмитрий Сергеевич. А у меня была секретарша Котеева. Она почти уверена, что звонила Башевич.

– Здорово, Тамара Викторовна. Я вот одного не пойму. Если бы завещания не было вообще, кто бы получил деньги? Другие родственники? Но если они есть, почему не оспорили завещание? А если их нет, то зачем было писать поддельное завещание? Башевичи и так бы всё получили.

– Это нам ещё предстоит выяснить, Дима. А пока материала достаточно для серьёзного разговора с Башевич. Завтра вызову её на допрос.

Оставшись одна, Ялович посмотрела на себя в зеркало, поправила причёску, поджала губы, улыбнулась, подмигнула и сняла телефонную трубку.

«Завтра она у меня запоёт, стерва», – смакуя злорадное торжество, подумала следователь и медленно набрала выученный наизусть номер.

Глава 32

– Значит, Ялович вызывает тебя завтра на 10 утра? – с беспокойством спросил Кирилл Львович у супруги.

– Не нравится мне всё это, – вздохнула Башевич, – ох, как не нравится.

– А Ялович сказала что-нибудь определённое, зачем вызывает-то?

– В том-то и дело, что ничего не сказала. Сформулировала так: уточнить кое-какие детали. Но голос, её интонации…

– А что голос?

– Чувствовалось, что её так и распирает от радости. Наверняка готовит какую-нибудь пакость.

– Будь осторожнее, Нина. А может, мне пойти с тобой?

– Зачем ты там нужен? Тебя же не вызывали.

– На всякий случай.

– Ни на какой случай. Как-нибудь разберусь, не дура.

– Ну смотри, Нина, если что, звони.

– Ладно.

– Удачи, дорогая.

– Вот она-то точно не помешает, Кирилл.

* * *

Башевич появилась в кабинете следователя с десятиминутным опозданием. Она вошла нарочито вальяжно, одета в лучшую шубу, на голове шапка из песцового меха. Но если Башевич рассчитывала произвести впечатление на следователя, то она просчиталась. Когда она вошла, Ялович сидела за столом и просматривала бумаги или делала вид, что просматривает. Увидев Башевич, Тамара Викторовна холодно взглянула на неё из-под очков и проронила:

– Вы опоздали на десять минут, Нина Анатольевна.

– Ничего страшного, – дёрнула левой щекой Башевич.

– Садитесь, пожалуйста, Нина Анатольевна, – с ледяной вежливостью сказала Ялович. – Распишитесь, пожалуйста, что вы ознакомлены с тем, что несёте ответственность за дачу ложных показаний.

Башевич внимательно прочитала предложенную ей бумагу, и брезгливо отодвинув шариковую ручку следователя, достала собственный «Паркер». На Ялович это не произвело ровным счётом никакого впечатления.

– Очень хорошо, Нина Анатольевна, – Тамара Викторовна не спеша поднялась, взяла подписанную бумагу и положила её в папку. – Ну что ж, приступим к допросу, – невыразительным тоном сказала Ялович, пододвигая к себе пишущую машинку.

Башевич промолчала и лишь иронически улыбнулась следователю.

– Когда умерла ваша тётя Анастасия Львовна Захорецкая? – задала первый вопрос Ялович.

– А что, почему вас это интересует? – опешила Башевич. Она явно не ожидала, что следователь сразу возьмёт быка за рога.

– Ответьте, пожалуйста, на поставленный вопрос, – очень спокойно проговорила Ялович.

– Два, три года назад, я точно не помню.

– Ай, ай, ай, какая у вас слабая память. Не помните, когда умерла ваша тётя. А между прочим, ей вы обязаны большим состоянием.

– Ну и что? – с вызовом спросила Башевич.

– Я думаю, у вас чистая совесть, – невпопад ответила Ялович.

– Почему?

– Не слышали поговорку: чистая совесть – первый признак склероза. А теперь позвольте напомнить вам кое-какие даты. Ваша тётя скончалась 14 января 1996 года.

– Зачем вы всё это мне говорите? – Башевич пока ещё держала себя в руках.

– У нас есть веские основания подозревать, что вы и, вероятно, ваш муж, подделали подпись вашей тёти на завещании.

– Очень интересно. Это доказано?

– Да, вот акт экспертизы. Ознакомьтесь, – и Ялович пододвинула к Нине Анатольевне документ.

Башевич внимательно прочла бумагу, отложила, и мысленно приказав себе оставаться спокойной, произнесла:

– Я уверена, здесь какая-то ошибка.

– Нет, Нина Анатольевна, никакой ошибки. Более того, скажу вам, – следователь наклонилась вперёд, и её тон приобрёл какую-то особую доверительность, – я подозреваю, что Поилова или кто-то связанный с ней узнал о том, что вы составили