— Пойдём через ход. — В этом месте тоннель был почти сухим, и Наташа пошла назад быстро, даже с удовольствием. Страх, казалось, отступил перед выработавшейся привычкой к темноте и тишине подземелий.

— Может быть, в самом деле выскочим в какой-нибудь подвал. Поможешь дверь выломать?

— А как же. — В голосе Тофика было не слишком того уверенности. — Только бы место определить... Вот что, если связь станет совсем ни к чёрту, то возвращайтесь. Без связи нельзя.

Рядом с Наташей шагал Сергей, руку он держал на кобуре. Данилова уже не пыталась говорить с ним, успокаивать. Пусть справляется сам, а начнёт дурить — придётся подстрелить немного. Здесь, под землёй, капитан в этом ничего необычного не видела. Есть кому нести пострадавшего, а перевязку она сама сделает, в выданных Тофиком рюкзаках найдётся всё необходимое.

— У нас хватит антенн, патрульный? — поинтересовался Алексей, поправляя на плече остатки своего снаряжения. Четырёхчасовое путешествие существенно облегчило его ношу.

— Хватит, — безжизненным голосом отозвался Сергей. — Ещё много.

Диггер хмыкнул, явно сомневаясь. Омар опять обогнал всех, он исхитрялся идти не спотыкаясь даже по мелководью, усыпанному камнями. «Чувство подземелья, — вспомнила Наташа, — вот как он это назвал. И яркость на фонаре всё время держит минимальную, будто свет мешает ему видеть». Под ботинками опять зачавкала вода.

Фонари не выключили, ведь шли назад, и лучи света, исходившие от касок, резали темноту. В этом месте тоннель был прям, как шоссе, и почти не захламлён. Когда метрах в двадцати впереди вдруг появилась человеческая фигура, спокойно и быстро прошедшая поперёк пути, от стены к стене, Наташа даже не вскрикнула, только остановилась как вкопанная. Зато закричал Алексей, а бомж прыгнул в сторону, будто крылом взмахнув полой грязного балахона.

— Сергей, не двигайся!

Патрульный шёл дальше как ни в чем не бывало.

— Пригнись!

Наташа сделала шаг вправо, упала на колено, сразу перекатилась, рюкзак с комплектом выживания больно надавил на спину. Тишина. Мартиросян наконец остановился, глядя прямо перед собой, но так и не достав оружия. Диггер негромко ругался за спиной. Наташа внимательно смотрела на то место, где исчез человек.

— Никого здесь не было, — тихо проговорил Омар. Данилова оглянулась, но свет ослепил её. Умерив яркость, бомж поднялся, спрятал маленький арбалет под балахоном.

— Никого не было, начальник. Патрульный, ты кого-нибудь видел?

— Никого, — спокойно отозвался Сергей.

— Значит, никого не было. Это трепет.

— Кто?!

— Трепет. Их много здесь, это подземные призраки. Неупокоенные души, или колдуны, которые не могут умереть. Они бродят в земле, иногда пересекают тоннели, но боятся их только дети. Смотри же! — Омар подошел к стене и провёл по плесени рукой. Вниз посыпались белёсые червячки. — Здесь нет прохода.

— Ты тоже потерял перчатки?.. — Наташа поднялась, переложила «рокот» из уставшей правой руки в левую. — Серёжа, с тобой всё хорошо?

— Всё хорошо.

Диггер тоже подошёл к стене, пнул её ногой, потом пересёк тоннель и проделал ту же операцию с другой стороны.

— Ну ты-то должен был их видеть! — обратился к нему нервно посмеивающийся Омар. — Их видят все.

— Издалека... Скорее не видел, а слышал. Вот, с-с-с-ука... Я испугался, Омар, я больше не могу! Выводи нас! Трепеты, это ведь то же самое, что и тильзиты!

— Не совсем... Зато наш ход совсем рядом! — Бывший бомж быстро зашагал вперёд. — Скоро будем наверху!

— Стоять!

Наташа убрала пистолет, медленно поправила каску. Сердце существовало само по себе, билось яростно, отчаянно. Нельзя никуда идти, пока нельзя.

— Данилова, в чём дело? — очень спокойно спросил Тофик.

— Не знаю.

— Так нельзя, Данилова, я не посылал тебя умирать. Ты слышишь?

— Не знаю.

— Так знай! Если в следующий раз вы немедленно не откроете огонь по любой движущейся цели, то я просто отключу связь. Я не хочу знать, как тебя зарежут, понимаешь? Теперь Мартиросян. Патрульный?!

— Я здесь.

— Сдай оружие капитану, это приказ.

Сергей будто ждал этого, он спокойно вытянул руку, протягивая «рокот» стволом вверх. Наташа взяла его и оглянулась на Омара.

— Лучше ему. — Тот опять достал свой крошечный арбалет и показал им на невольно дернувшегося диггера.

— Лучше ему, — эхом повторил Тофик.

— Что на записи? — немного пришла в себя Данилова.

— В основном помехи. Потом обработаем, посмотрим. Но это трепет, призрак, забудь о нём.

— Трепет то же самое, что и тильзит, — буркнул диггер. — Просто слова разные, а истории про них одни и те же...

— А если камеры его сняли? — спросила Наташа.

— Всё равно призрак.

— Тогда и наши крысы — призраки!

— С этим будем разбираться наверху, Данилова! Все разборки — наверху! Идите к ходу, поднимайтесь, я уже снялся с «Речного вокзала», теперь ищу лазы ближе к вам.

«Значит, возвращаться нельзя, — сделала вывод Наташа. — Тофик приказал нырять в этот боковой ход, рваться к поверхности». Она пошла вперёд, и Омар тут же обогнал ее:

— Вот он! Сюда!

Настоящая нора. Поверх кучи песка, будто нанесённого некогда бушующим в тоннеле потоком, чернеет дыра, пробраться в которую можно разве что ползком. Омар взобрался наверх и, даже не посветив, стал разбрасывать песок.

— Это сверху сыплется откуда-то, а вообще-то нормальный ход, утоптанный, распорки вижу... Пролезем. Всё будет хорошо.

— Всё хорошо, — подтвердил Мартиросян, диггер и Наташа оглянулись. — Со мной всё в порядке, честное слово. Я просто напуган. Я просто не могу ничего делать. Простите меня.

— Да что уж теперь, — вздохнула Данилова.

* * *

— Живец! Гладышев, сволочь, ну очнись же!

Реальность медленно возвращала себе Дмитрия. Теперь он сидел на койке, опираясь спиной на подложенную подушку и уронив голову на грудь.

— Слышишь меня, Гладышев?! Пошевели пальцами, если слышишь! Ёптель, ну хоть моргни!

«Ага, сейчас... Психуешь, Аркадий. Взял на себя ответственность, а теперь, будь добр, оплати это право». Медики возились с левой рукой, похоже, собирались опять делать укол. «Ремни отстёгнуты, Шацкий совсем рядом, дверь открыта. Попытаться?» Мысленно Живец обратился к своему знаменитому чутью и впервые получил столь однозначный ответ: немедленно!

Он ударил наклонившегося Шацкого в переносицу, справа, и попал очень удачно. С грохотом опрокинув стул, энбэшник повалился на пол, взвизгнула задетая Светлана. Живец скинул с кровати ноги, притянул её к себе: