слегка полноват, но помня более крупного торговца Ясула, я не стал делать поспешных выводов о его физической подготовке.

— Меня зовут Жак, барон Фец, — начал представляться он. Подвинув одной рукой девушку, стоявшую за его спиной, он продолжил: — А это моя дочь, Анжелика.

— Добро пожаловать! — ответил я. Со стороны гостей все взгляды сошлись на мне. — Ваши покои уже готовы. Мои слуги проводят вас. То же самое касается ваших людей. Сегодня я предлагаю отдохнуть вам с дороги, а завтра мы приступим к тому, зачем вы прибыли.

Пока я говорил, бегло посмотрел на девушку. Прядь волос скрывала её правый глаз. «Наверное, — подумал я, — она так научилась скрывать от окружающих своё косоглазие.» Больше я рассмотреть не успел, потому что обращаться к старшему Фецу и не смотреть при этом на него, было неуважительно.

Когда с официальной частью было закончено, я покинул их. За старшего остался Михаил, который и был инициатором официальной встречи Ка Фец. Хотя до этого гостей, а вернее сказать пациентов, я никогда не встречал. В замке Тьер этим занимались родители и Михаил. Сейчас, пока у меня гостил Михаил, этим снова стал заниматься он. Но когда он и Тимофей вернутся домой, я планировал передать эти функции Корфу. Конечно для этого, как мне кажется, больше подходит Герек, но из-за того, что он не был благородным, я оставил эту идею. Аристократы могли оскорбиться. А мне нужно было их хорошее отношение ко мне, в особенности их деньги и инвестиции!

Недавно мне пришло сообщение от Ясула и Акакия, которые решили объединиться и построить в моём городе своё торговое представительство. И я рассчитывал, что это будет первой ласточкой для остальных торговых кланов. Но это снова меня привело к мысли о том, что я ничего не произвожу на экспорт.

И тут я задаюсь глобальным вопросом: что человеку большего всего нужно? Если рассматривать морально-этические вопросы, связанные с семьей, детьми и т. д., то первое, что приходит на ум — еда. Второе — одежда, третье, на мой взгляд, здоровье. И последнее — средства роскоши.

Почему именно такое распределение? Да потому что, согласно последней переписи населения, именно голод послужил главной причиной большой смертности на наших землях. Именно голод способствовал тому, что люли шли на большую дорогу. Ибо нет страшнее муки смотреть, как дети умирают от того, что их нечем кормить. Хотя я поймал себя на мысли, что всегда страшно видеть смерть ребенка. И я собирался это исправить!

Из соседних деревень на днях приходили старосты, которые сообщили, что их поселения голодают. И просили о помощи. Я был, откровенно говоря, удивлен. Стояла ещё только середина зимы, а у людей уже закончились запасы. В тот же день я отправил людей по деревням, чтобы они доложили мне обстановку в других поселениях. И, как оказалось, сделал это вовремя. Только три деревни из тридцати сообщили, что перезимуют без последствий.

Посоветовавшись с Анри и Михаилом, я разослал гонцов по всем поселениям. Они довели информацию о том, что Де Тьер готовы помочь голодающим, и примут на работу всех людей. За работу им будут предоставлены жильё, еда и теплая одежда. Наглые старосты заикнулись об оплате, но я им объяснил, что они не в том положении, чтобы торговаться. Тем более в лишних руках зимой у меня большой надобности не было. Но раздавать еду просто так я был не готов. Если бы я так поступил, то на следующий год ко мне эти же крестьяне заявились бы ещё осенью. Ведь следуя их логике, зачем работать, если господин не даст помереть с голоду. Разумеется, нельзя было так сказать про всех, но человек быстро привыкает к доброте. И если он не ценит свой труд, то зачем ценить чужой.

Через неделю я собирал всех в своём кабинете. И даже Инесса и Тимофей присутствовали.

— Анри, докладывай, что произошло? Почему у меня на землях люди голодают? В этом году не было ни засухи, ни ливней. Что случилось?

— Ярар, — встав со своего места, сказал граф, — насколько я понял, каждый год у них заканчиваются запасы, заготовленные на зиму. И только в этом году они решились обратиться за помощью.

— Конечно, — перебил я, — мы первый год здесь живём. Орск далеко, чтобы бить тревогу. — Я посмотрел на дядю. — Михаил, тебе что-нибудь известно про это? Было ли такое, что крестьяне обращались за помощью к Тьер?

— Разумеется, было! — ответил он. — И я не понимаю почему ты принял всё так близко к сердцу. Может ты забыл мои уроки?

— Нет, ты сейчас шутишь или что? — заводясь спросил я.

— Стихия упаси! Я говорю на полном серьёзе. В мире выживают сильнейшие! Когда же до тебя это дойдёт? — улыбаясь сказал он. — Это естественный отбор!

— Вон, — тихо сказал я.

— Что прости, не расслышал!

— ВОН! Пошёл ВОН ОТСЮДА! — закричал я.

— Но почему? Что я такого сказал?

Я показал пальцем на Ерби.

— Вчера ты сидел у Зеса в доме. Его семья не имеет магических способностей. Так ответь мне, чем отличается ребенок Ерби от ребенка крестьянки? У них что, кровь другая? Или ты, — поднявшись со стула, — забыл уже, что родился простолюдином? Тебе случаем корона не мешает, когда ты проходишь в дверь? Так я тебе её быстро скину!

— И каким это образом? — заиграв желваками спросил он.

Вдруг произошло то, чего я никак не ожидал, потому что Тимофей произнёс:

— Дядя, покиньте это собрание. Или слова моего брата, Ярара Де Тьера, для Вас не имеют значения?

В кабинете наступила тишина. Все смотрели то на меня, то на Михаила с Тимофеем.

— Простите, наследник, — поклонившись сказал Михаил. — И Вы простите, — обратился ко мне он, после чего покинул кабинет.

— Спасибо, — только и мог сказать я, смотря на брата.

— Пожалуйста! — ответил он. — И хоть я принял твою сторону, но я согласен с дядей. В большинстве своём, в деревнях не переживают зиму те, кто за лето плохо подготовился к зиме.

— А вот здесь всё неоднозначно. Предположим, что в какой-то семье погиб или получил травму, увечье один из мужчин, и сразу работоспособность такой семьи кардинально снижается, — возразил я.

— Это частности, — ответил он. — Ты ведь правильно заметил, что неурожая в этом году не было. Это говорит о том, что крестьяне обленились. Или у тебя есть другие сведения?

Я кивнул, показывая, что услышал его мнение. После чего посмотрел в сторону Ля Фисто.

— Анри, тебе есть что сказать о причинах голода?

— Ничего особенного в этом году не произошло, — как