Нет, не показалось. Точно переглянулись.

Детали мы обсудили, действия согласовали, ходы продумали — все, как и полагается уважающим себя заговорщикам, осталось осуществить задуманное и получить нужную информацию. Увы, это оказалось не так-то просто. С памятного вечера прошла почти неделя, а наше тайное общество «Выведи-эльфов-на-чистую-воду» так и не добилось заметных успехов.

Не то, чтобы мы не старались, наоборот, делали все возможное.

Полли в хранилище знаний своего факультета усиленно изучала пророчества, связанные с эльфами. На всякий случай.

Алекс расспрашивала наших новых академических приятелей — ненавязчиво так, между прочим, — объясняя свой интерес тем, что без изучения легенд, мифов и прочего фольклора ее филологическая душа просто не может существовать. Вянет, сохнет и гибнет во цвете лет.

Семен завел тесную дружбу с гоблинами, дал несколько хитрых советов по составлению договоров и снискал самое искреннее, почти благоговейное уважение зеленокожих пройдох, став чуть ли не почетным членом их гильдии. Кроме того, он регулярно встречался с Руайей — по его словам, исключительно для пользы общего дела и в рамках порученной миссии. Но, судя по тому, с каким довольным лицом приятель возвращался после каждого «делового» свидания, ему удавалось удачно совмещать приятное с полезным.

Ну а я все свободное время пропадала в студенческой библиотеке белой башни. Прочитала, вернее, пролистала уйму книг о прошлом эльфов, даже в сказания и хроники залезла. Это, несомненно, помогло в изучении «Истории кланов» — магистр Меларн несколько раз благосклонно отмечал мои успехи и даже ставил в пример остальным адептам — но к цели особо не продвинуло.

Нет, кое-что мы, безусловно, выяснили.

Узнали, например, что эльфы были первой расой, появившейся в этом мире, правили когда-то всем Валгосом и считались чуть ли не детьми богов. И хотя сейчас все народы вроде как признавались равными, перворожденные все равно оказались «равнее». Люди до сих пор почитали их, как старших и избранных.

Так вот, эти самые старшие и избранные когда-то умели перемещаться между мирами — можно сказать, шастали в чужие реальности, как к себе домой, — а потом внезапно утратили эту способность. Как отрезало. А еще они отчего-то страшно не любили ведьм и враждовали с ними, хотя к остальным людям относились надменно, но пренебрежительно-безразлично и попросту их игнорировали.

Интересные сведения, познавательные и полезные, но они не объясняли самого главного. Как перворожденные связаны с Землей и зачем им, собственно, мы? Кстати, почему ведьмы исчезли с Валгоса, тоже оставалось загадкой. Летописцы этот момент обходили дружным молчанием.

Дни шли, факты множились, но ясности нам не добавляли. А ведь надо было еще учиться и выполнять домашние задания. Скандалы, интриги, расследования — это, конечно, замечательно, но требования к адептам, увы, никто не отменял. Сэм вечерами несколько часов обязательно проводил на заднем дворе — отрабатывал боевые и защитные чары. Полли упрямо гипнотизировала магический шар провидца, Сашка утыкалась в травник, а я открывала грамматику эльфийского языка. По комнатам расползались только после полуночи и засыпали на лету, не успев упасть в кровать.

Хорошо хоть Торэт с Элистаром меня пока не трогали, позволив полностью сосредоточиться на основных предметах и староэльфийском.

— У вас десять дней на знакомство с языком заклинаний, адептка, — доброта декана, как всегда, не знала границ. — Постарайтесь уложиться, больше поблажек не будет.

Удивительная щедрость, что и говорить. Ладно, хоть столько дал, и то хорошо.

Берриана я почти не видела, даже заподозрила, что он меня нарочно избегает. Сталкивались мы лишь в столовой, но и тогда он, по большей части, просто наблюдал за мной. Задумчиво так, даже, недоуменно. Словно пытался что-то понять — упорно, изо всех сил, но у него не получалось.

С другой стороны стола меня сверлила ненавидящим взглядом белокурая красотка Илайлин. Так что трапезы проходили в неизменно «дружеской» обстановке.

Вот как объяснить эльфийке, что на ее ненаглядного эйра никто не покушается, мы с высокородным общаемся не от большой любви, а исключительно по трагическому стечению обстоятельств? Почему, черт возьми, он сам ей об этом не скажет? Доходчиво, чтобы даже до блондинки дошло и она поверила, оставив, наконец, меня в покое. И без нее забот хватает. Староэльфийский медленно учится, нужная информация не находится, крокодил не ловится и кокос того… упорно не желает расти. Паразит такой.

Нервничали все, кроме котейшества, разумеется. Первым не выдержал Хан.

Однажды вечером, после очередного бесполезного дня в библиотеке, когда я, подперев рукой щеку, глазела в окно и мрачно размышляла о тщете всего сущего, стрекозел спикировал на письменный стол и, не размениваясь на долгие предисловия, выпалил:

— Хватит заниматься бесполезной ерундой, Лерка, так все равно толку не добьешься. Придется рисковать. Сегодня ночью пойдем на дело. В обход закона. Готовься.

Я немного зависла, соображая, что значат слова «пойдем на дело», «в обход закона» и стоит ли уже начинать паниковать. Но моего, прости господи, фамильяра, этот факт нисколько не смутил.

— В общем фонде библиотеки ты ничего не найдешь, даже если поселишься там и все книги наизусть выучишь, — продолжил он, как ни в чем не бывало. Спецхран — вот наша цель. И у меня есть идея, как туда попасть.

Специальное хранилище… Фонд редких, ценных, а то и вовсе запретных рукописей. Разумеется, я знала о его существовании, даже видела заветную, магически запечатанную дверь в глубине библиотеки. Но как попасть туда, если наставники получают доступ только с разрешения декана, а адептов и на пушечный выстрел не подпускают? Ни при каких условиях.

Собственно, об этом я стрекозлу сразу же сказала и получила в ответ снисходительное:

— Не волнуйся, это вообще не проблема. У тебя самый лучший в мире наури, не забыла? Великолепный, неподражаемый, уникальный.

— Угу, умный, красивый, в меру упитанный, в полном расцвете сил.

— Что ты там бормочешь?

— Ничего-ничего… Гениальный, говорю, у меня фамильяр. Практически идеальный. Так какое очередное приключение ты там изобрел на мою… гм… голову?

План Хана оказался прост, дерзок и до безрассудства опасен, впрочем, как любой его проект или замысел.

— Ночь. Все спят. Башня пустая. Библиотека тоже. Обходим охрану. Точечным порталом перемещаемся внутрь… на короткое расстояние я смогу тебя перенести. Осматриваемся. Находим информацию. Отступаем на заранее подготовленные позиции. Все. Готово.

Мелкий самодовольно подбоченился, втянул живот, расправил крылья и застыл, красуясь. Явно напрашивался на комплименты: хвалите, мол, меня, хвалите, такого ловкого и находчивого.

Хвалить я не спешила, а вот вопросы у меня имелись.