— Нет. Я с самого начала отличалась от других. С минуты своего рождения.

Внезапно Эбби встревожилась.

— Как это?

— Полидактилия. — Коко вытянула руки и растопырила пальцы, показав тонкие шрамы по бокам. — Шесть пальцев на каждой руке. Их удалили, когда я была маленькой. Представляете, какой пианисткой я могла бы стать?

В ушах Эбби эхом прозвучали слова Мерси: «Чудесная девочка. Десять пальцев на руках и десять на ногах. Мы считали».

Коко Маккарти не была ее дочерью.

В пустыне выли койоты.

Стоя у открытой двери во внутренний дворик, Джек думал, что эти дикие твари воют совсем рядом с курортом. Они злые и голодные.

Он отвернулся, прошел в комнату и взялся за работу.

Джек хорошо знал свое дело. Расследования ему удавались. Пару раз он удостаивался похвал и рукопожатия мэра города. Когда коллеги-детективы заходили в тупик, то спрашивали его совета. Но на этот раз в тупике оказался сам Джек.

Записки Нины сбивали его с толку. Казалось, она была уверена, что ключ к тайне находится в «Роще». Но Бернс не сумел его найти. Может быть, ключом была Офелия Каплан. Чтобы постучать к ней в дверь, требовался повод. К счастью, в этот поздний час маленькая курортная аптека была открыта, и он вышел в звездную ночь.

Удача не отвернулась от него. В здешнем магазине Джек обнаружил книгу доктора Каплан, от которой Нина была без ума; благодаря этой книге она не только сумела сбросить двенадцать лишних килограммов, но стала бодрее и энергичней. Это и был тот предлог, который искал Джек.

Он был готов позвонить начальнику местной охраны Элиасу Саласару и узнать, в каком номере остановилась доктор Каплан, как вдруг заметил, что доктор Каплан собственной персоной вышла из главного корпуса, чем-то явно расстроенная.

Подойдя поближе, Джек рассмотрел ее. Брюки на шнурке, топ… Эта женщина явно соблюдала правила, которые проповедовала. Здоровая, в отличной спортивной форме. А ее зубами можно было бы освежевать мамонта.

Однако ее душевное состояние заставляло желать лучшего. Что-то ее угнетало. Может быть, Эбби Тайлер и дела с усыновлением? Очень хотелось спросить, но засвечиваться не следовало. Он думал о сведениях, которые удалось получить Нине. Знала ли Офелия Каплан о своем необычном происхождении?

— Прошу прощения за беспокойство, — сказал он, чтобы привлечь ее внимание. — Догадываюсь, что вам это до чертиков надоело, но не могли бы вы расписаться на вашей книге? Точнее, на моей книге, — с улыбкой поправился он.

Офелия вздрогнула и обернулась; казалось, она так погрузилась в свои мысли, что забыла об окружающем мире.

— Конечно. Это не проблема, — сказала она и взяла у него книгу.

— Я видел вас у Джея Лино. Вы разделали его под орех.

— Моя мать тоже так думает. — Офелия не могла забыть тот вечер, когда на глазах у миллионов телезрителей объясняла смысл своего главного тезиса:

— Джей, хлеб появился на свете всего десять тысяч лет назад. Наши тела не были приспособлены к его потреблению. Давайте представим себе, что сегодня появился новый, не существующий в природе продукт, к которому не готова наша физиология. Такой продукт разрушит нашу пищеварительную систему и вызовет массу органических расстройств и болезней обмена веществ. Особенно если мы начнем есть его тоннами и он станет основной частью нашего рациона. Думаете, нам хватит каких-то десяти тысяч лет, чтобы такой продукт стал здоровой едой?

Тут Джей Лино наклонился вперед и спросил:

— Доктор Каплан, вы говорите о «Твинкис»?..

Она открыла обложку и показала ручкой на титульный лист.

— Что я должна написать?

Джек вздрогнул. Разве можно дарить книги мертвым? Но если бы Нина была жива, она была бы рада иметь такую книгу.

— «Нине, — негромко продиктовал он, — самой замечательной приемной сестре, о которой может мечтать брат».

В глазах Офелии мелькнуло недоумение. Затем она переписала услышанное, поставила подпись и отдала ему книгу.

— Я совсем недавно узнал, что сестра, которую считал родной, на самом деле приемная, — как можно небрежнее и дружелюбнее добавил Джек.

Офелия смотрела на него. Казалось, слово «приемная» не произвело на нее никакого впечатления. Потом она моргнула, сказала «прошу прощения», решительно повернулась и ушла.

Некоторое время Джек смотрел ей вслед, увидел, как она провела рукой по коротким черным волосам, понял, что снова попал в тупик, свернул с дорожки и стал бесцельно бродить между папоротниками, прудами и журчащими фонтанами. Странные дела здесь творятся… Три женщины приезжают на курорт, получив фальшивый приз, и даже не догадываются об этом. Они не знают Эбби Тайлер, и все же между ними есть какая-то связь, потому что так написано в заметках Нины. Но в чем заключается эта связь?

А что если Тайлер отдала своего ребенка подпольным торговцам и искала его? Но в таком случае достаточно сделать простой анализ ДНК? Именно так поступила бы Нина. Зачем заманивать сюда трех женщин под фальшивым предлогом? Нет, тут должно быть что-то еще.

Может быть, Эбби как-то пронюхала о расследовании Нины? Узнала, что Нина собирает имена давно похищенных младенцев? В бунгало Тайлер лежало досье на Нину. Непонятная женщина… Она явно скрывалась здесь. Джек пытался выяснить ее прошлое, но ни в желтой прессе, ни в колонках светской хроники о ней не нашлось ни слова, что для человека ее богатства и положения в обществе было странно. Интересно, от кого она прячется?

Стоп… Эбби спросила, когда было совершено убийство. Это было неожиданно. Другой на ее месте спросил: «Кого убили?» Так о каком же убийстве она думала?

Он остановился и посмотрел на звезды, такие крупные и близкие, что казалось, до них можно достать рукой.

Нина, ты сможешь когда-нибудь простить меня? Я не должен был отпускать тебя одну на то позднее свидание. Я должен был знать, что это опасно!

Поняв, что он снова поддался скорби, Джек взял себя в руки и не дал воли слезам, потому что плачущий детектив — это уже не детектив. Он оплачет сестру только тогда, когда найдет ее убийцу.

Сквозь открытую стеклянную дверь во внутренний дворик в комнату проникали аромат вистарии, жимолости и далекий вой бессонных койотов. В переднюю дверь постучали. Наконец-то! Это пришел массажист со своим раскладным столом.

Ванесса посмотрела на стройного смуглого красавчика в белой тенниске. Он был на курорте новеньким.

— Ты похож на француза, — сказала Ванесса, впустив молодого человека. — Я права?

Он приподнял брови.

— Oui, madame. Замечательно! У вас наметанный глаз.