«Наша рыбка-гуппи почувствовала вкус славы. Как утверждают достоверные источники (смотрите прикреплённую ссылку), Мелопею поклонники завалили подарками. Но, видимо, эта сирена не ценит их внимание. Иначе зачем ей избавляться от их даров? Или они просто показались ей ненужным барахлом?

Но достоверные источники сообщают, что видели своими глазами как Мелопея тащила на садовой тележке цветы в оранжерею, чтобы отдать их садовникам. Мы проверили информацию, и садовник подтвердил.

Не боится ли Мелопея, что поклонники, узнав о таком отношении к их подаркам, просто перестанут их дарить? Или это выборочная акция? Рыбка-гуппи даёт понять, что цветы -это слишком мелко для неё, и она предпочитает что-то более дорогое?»

Слова садовника тоже приводились, и к его чести говорил он о другом: «Да, эта добрая заботливая девочка пожалела цветы и решила вернуть в их привычную среду обитания. Дай боги, что у всех итанэ было такое большое и отзывчивое сердце, и они понимали ответственность за природу нашего мира. Так должна поступать каждая итанэ!»

Но тон статей и заголовков был совсем другим. А слова садовника приводились не во всех статьях, некоторые давали просто ссылку или упоминали в статье без цитаты.

- Это ведь проделки той сирены, которую мы встретили в саду, да? Арунэллы? Ты её ещё тогда подозревала... - осеклась Майрана и покосилась в сторону Мурены.

- Думаю она, да. Вряд ли садовник сам побежал докладывать журналистам.

- Что ты будешь делать? Это нельзя так оставлять!

- Что я могу сделать? Опровергнуть? Так всё правда. Только преподнесённая в негативном контексте, - раздражённо сказала я.

Раздражение было не на Майрану - на Арунэллу. На ситуацию. Надо же всё так вывернуть! Я ещё не сталкивалась с такой несправедливостью. А сейчас осознавала, что любое слово, любой поступок можно вывернуть наизнанку и преподнести как хочется.

Хорошее настроение испортилось. Хотела уйти в номер, но это выглядело бы как побег. И девчонкам настроение портить не хотелось, поэтому мы немного поплескались, а потом я сказала, что мне пришла в голову новая песня и надо срочно поработать.

К этому мои сопровождающие были привычны, и отпустили меня с лёгкой душой. Я оставила ракушку Майране, чтобы она расплатилась за все траты и поужинали бы в каком-нибудь кафе.

Саймон, наблюдавший издалека, побрёл за мной. Когда я открыла дверь номера и вошла внутрь, завизжала во весь свой сиренский голос. В номере кто-то был, и я испугалась, что в номер пробрался этот извращенец, который прислал мне бельё.

Саймон залетел внутрь, оттолкнув меня и принял боевую стойку. Увидел гостя и притормозил. Тот снял очки и посмотрел на Саймона. Охранник склонился в поклоне, попятился и тихо вышел. А я со всем любопытством зачарованно рассматривала пепельный цвет глаз.

Дракон заметил и насмешливо усмехнулся. И я очнулась.

- Что вы здесь делаете? - резко спросила я.

- Тебя жду, - всё также насмешливо сказал главный дракон.

Какой же он бесячий. А то я подумала, что он здесь Арунэллу ждёт.

Не буду вестись на провокации.

- Зачем? - спросила ровным голосом.

- Прошу, присядем, - голосом, подразумевающим приказ, а не просьбу, сказал он и указал на диван.

- Я дядя дракона Адриантентора, который за вами ухаживает, - начал он, когда дождался, пока я сяду и сел сам.

То есть не Ал Драконье Сердце, не главный среди драконов, а просто дядя Адриантентора? Ну-ну.

- Я в курсе. Когда Адриантентора объявляют в жюри, каждый раз напоминают, чьим племянником он является, - сказала я.

Ал Драконье Сердце улыбнулся.

- А Адриантентор скромный парень и ни разу не упоминал меня в разговоре, - ехидно заметил он.

- На самом деле нет. У поминал пару раз вскользь, но лишь как о родственнике, - ответила я.

Чем стёрла улыбку с лица дракона.

- Вы пришли по поводу него? - поторопила я дракона, чтобы он приступил, наконец, к тому, зачем пришёл.

- Да, у моего племянника непростой период взросления и магической инициации, я присматриваю за ним, и его будущее мне не безразлично. Адриантентор в вас влюблён до умопомрачения. И хочет сделать вас своей санорэ.

Теперь дракону удалось сбить с меня маску невозмутимости. Признаться, я дрогнула. Одно дело домысливать самой и слушать шуточки Адриантентора, другое, когда кто-то со стороны серьёзно подтверждает его чувства.

До умопомрачения... Как-то это пугает.

- Поэтому я хотел встретиться с вами. Познакомиться поближе и понять ваши чувства. Мне надо понимать к чему быть готовым - к разочарованию или, если ваши чувства взаимны, и вы подходите друг другу, помочь вам.

Он смотрел на меня не отрываясь, словно хотел прочитать мои мысли. Надеюсь, высшая ступень магии не даёт такой возможности?

О, Итандр, и что я должна сказать под этим взглядом? Что я люблю Адриантентора? Так не люблю. Хотя парень мне нравится, есть в нём что-то импонирующее. Пожалуй, дружила бы я с ним с удовольствием.

- В день приёма с Адриантентором случился срыв с выплеском магии. Он не рассказал, что случилось, но мне хватило наблюдений, чтобы понять, что он стал свидетелем вашего признания любви к другому. И я хотел бы услышать от вас, это правда? Вы любите другого? Есть ли шанс, что вы станете санорэ моего племянника?

Спросил он так, что стало понятно - увиливать от ответа нельзя. Ал Драконье Сердце прекрасно владел как мимикой, так и интонацией. Он не угрожал, не повышал голоса, не кидал молнии своими пепельными глазами. Лишь вцепился в подлокотники кресла намертво, как уселся. Но чуть-чуть понизил интонацию на полтона и стёр все намёки на улыбку - и вот уже мурашки по коже и ясно, что шутить с главным драконом не стоит.

- Понимаю, что вам не понравится мой ответ, но у меня нет прямого ответа на ваши вопросы. Это правда, что в дистрикте у меня остался итанэ, которому я симпатизирую. Я не скрывала это от Адриантентора. Но когда он узнал о том, что я вкладываю в понятие нашей любви, он посмеялся надо мной. И описал любовь совсем другой. Он утверждает, что он так чувствует. Но, боюсь, такого я никогда не смогу почувствовать ни к кому. Так что его ожидания напрасны.

Ал Драконье Сердце ещё сильнее вцепился в кресло, словно потерял опору. Чё его так штормит-то? И попросил пересказать наш разговор с Адриантентором. Мне скрывать нечего, я пересказала. Главный слушал, не показав ни одной эмоции. Только пальцы то сильнее сжимались, то разжимались на ручках кресла.

- А, по-вашему, что значит любовь? - спросила я после рассказа.

Я только потом подумала, что вопрос прозвучал провокационно, и пожалела, что спросила. Особенно, когда глаза его вспыхнули, и я услышала хриплый голос: