конечно на столе имелся – в фарфоровой сахарнице в виде бочонка.

Повернулась, споткнувшись о его оценивающий взгляд, задержавшийся и на коленках, и на едва прикрытой ночнушкой груди.

– Ты так нарядно одета сегодня, – он краем глаза косился в ноутбук, улыбаясь чему-то. – Или раздета, никак не пойму. Не замерзнешь?

Прищурился лукаво, самым краем рта улыбался чуть снисходительно. Так смотрят на детские шалости. Но Настя-то видела, как потемнели его глаза. Чувствовала его напряжение. Или просто этого очень хотела. – А босиком почему? Тапочки потеряла? Смотри не простынь, детка.

От этого мягкого отеческого тона захотелось зарычать. Встряхнуть его за плечи и крикнуть: “Смотри, для тебя ж разделась почти догола! Неужели не нравлюсь?”

Но едва она открыла рот, чтобы сказать что-нибудь язвительное (о чем сама бы впоследствии и пожалела), телефон Беринга взорвался звонкой трелью. Он, все еще глядя в экран ноутбука, нащупал его и поднес к уху. Из трубки раздалось взволнованное щебетание. Настя узнала голосок Василисы Белолапкиной, но слов разобрать не могла.

А Беринг вдруг вздрогнул, нахмурился, окаменел.

– Давно? – отрывисто спросил он в трубку. – А как одет? Ясно, скоро буду.

– Что-то случилось? – пискнула Настя.

Влад захлопнул ноутбук, посмотрел на нее внимательно, словно размышляя, нужно ли ей было знать то, о чем так бурно вещала ему лисица, а потом коротко бросил:

– Иван сбежал.

– Как это “сбежал”? – ахнула девушка. – Куда?

– Ничего вразумительного, ты же слышала. Все, я уехал.

Он решительно поднялся.

– Я с тобой! – крикнула Настя.

Он скептически оглядел ее “соблазнительный вид”. Молча, но весьма многозначно.

– Я с тобой, – повторила девушка упрямо. – А если не возьмешь – пешком по твоим следам пойду. Ванька – мой брат, я имею право!

– У тебя на сборы есть десять минут после того, как я выйду из дома. Время на прогрев двигателя.

Настя бросилась в свою спальню, буквально на ходу стаскивая сорочку. От волнения никак не могла найти теплые колготки, выкинула вещи из комода на пол – плевать, после приберет. Ага! Термобелье, носки теплые, лыжные штаны. Шапка, куртка, рукавицы не забыть. Ноги сунула в ботинки, выбежала во двор, забыв даже про телефон. Возвращаться не стала, махнула рукой. А ведь раньше она и помыслить не могла даже мусор вынести без айфона!

Влад уже завел свой снегоход, отцепив от него сани. Сунул Насте в руки шлем, сел за руль, свистнул Камчатку. Ездовая собака могла бегать без устали за снегоходом хоть целые дни. Стася запрыгнула позади, обхватив его двумя руками и прижавшись плотно-плотно.

Сорвались с места, взметнув клубы белого снега. Помчались.

Настя с Берингом еще не ездила. Несмотря на неприятный и волнительный повод, ее охватил настоящий восторг. Ветер, снег, скорость – и потрясающей красоты лес вокруг. Огромные заснеженные деревья, похожие на сказочных спящих великанов, сугробы, снег, вихрем следующий за ними, над ними и вокруг них, мелькание стволов, гигантские колючие лапы, тянущиеся к дорожке, по которой мчался снегоход, и, конечно, сам Беринг, своей широкой могучей спиной закрывавший Стасю от целого мира. Спокойный и надежный, как те вековые дубы. Самый настоящий на свете.

Леса вокруг было очень много – страшно даже себе представить, как здесь можно отыскать одного маленького Ваньку. Разве что – с вертолета, а есть ли они в этом мире? Следы все, конечно, замело снегом. И холодно. Настины руки озябли даже сквозь толстые рукавицы. И коленки замерзли. И ступни. И только в груди, которой она вжималась в спину Влада, пылал огонь.

Деревня показалась внезапно: лес вдруг расступился, словно одним рывком, на Стасю обрушилось бесконечное серое небо и снежные просторы, среди которых выросли домики, подобные дому Беринга: добротные, двухэтажные, с сугробами на крышах и уныло погребенными в них контурами ветряков. И везде были люди – в цветных куртках и ярких шарфах.

Влад затормозил возле начала улицы. К нему тут же бросилась фигурка в ярко-голубом пальто.

– Влад, мы и сами не понимаем, как так вышло, – затараторила она. – Мальчишки поссорились, принялись обзываться. Игнат на них рявкнул, думал, что они угомонились. А потом… Ивана нет. Только следы в сторону леса!

У Василисы Белолапкиной были огромные золотые глаза, в которых плескался самый настоящий ужас, красный от мороза нос и белые губы. Насте стало ее очень жаль. Она соскочила со снегохода и крепко обняла лисичку.

– Все будет хорошо, Влад его обязательно найдет.

Постаралась прозвучать убедительно и вопросительно посмотрела на Беринга.

Тот хмурился, мрачно оглядывая лисов, явно пытающихся организовывать спасательную операцию своими силами…

– А с утра здесь снова вертелись тигры, – угрюмо сообщил пожилой мужчина в смешной ярко-красной шапке.

Влад нахмурился еще больше.

– Много тигров?

– Двое. Молоденькие совсем. Уехали, вроде. Мы и подумать не могли…

– Еще и молоденькие. Блохи и перхоть! Игнат!

– Я тут.

Супругом Василисы был веснушчатый высокий мужчина лет тридцати на вид. На нем тоже были яркая шапка и шарф – желтые, как яичный желток. Странная у них тут мода: взрослые дядьки, а одеваются как малыши!

– Что твой сын сказал Ивану такого, что тот сбежал?

Вопрос, может быть, был не самым своевременным, но без сомнения, важным.

– Сейчас. Степан! Иди сюда.

Из стайки детей нерешительно вышел невысокий и крепкий Степан. Как родители – рыжий, веснушчатый. Хлюпнул носом и, пряча глаза, подошел.

– Что ты сказал ему? Что?!

Стася отодвинула Василису от мальчика осторожно, он даже голову в плечи втянул в ответ на крик матери, присела рядом на корточки, заглядывая в глаза.

– Тс-с-с. Только не бойся. Пойми, это важно. Очень точно скажи, слово в слово.

– Правду сказал. Что он человечек и никогда не сможет стать настоящим мужчиной.

Лиса громко застонала за спиной у Настасьи. Беринг резко развернулся и отошел, поднося к уху странное устройство с антенной, больше похожее на рацию.

А мальчишка вдруг разрыдался, громко, отчаянно, уткнувшись носом в воротник Настиной куртки. Уже обнимая его, краем глаза заметила внимательный Берингов взгляд. Очень-очень внимательный.

Дальше все происходило с такой скоростью, что Стасе казалось – она смотрит видео кадры с эффектом замедленного времени. Его еще называют слоу-моушен, ей Валька как-то рассказывал.

Все куда-то сосредоточенно побежали, Влад что-то орал сразу и в рацию, и в телефон. Все его слушались почему-то. Уже очень скоро в поселок со всех сторон стали въезжать большие снегоходы, видимо, совсем рядом было что-то вроде военной части. Прибывающие мужчины в светло-серой форме, подбитой пушистым мехом, рослые, сосредоточенные, молча выслушивали Влада, зачем-то касались указательными пальцами центра его ладони, отходили на пару шагов, встряхивались и убегали уже