просто не понимал, ради чего этот мужчина сначала поймал его, а теперь просто стоит и смотрит, при этом словно не замечая.

Но вот прошло еще несколько минут, и мужчина заговорил древним, словно пришедшим из глубин веков, голосом. Точнее, голос у него был самым обычным, ничем не примечательным. Древней была аура, вырвавшаяся из его уст вместе со словами.

— Она действительно стала проклятьем…

Было непонятно, к кому обращался этот человек, его слова были сказаны в пустоту. Однако после этих слов взгляд его стал осмысленнее. Он посмотрел на Цин Вэньцзи уже без того безразличия, что было в его глазах ранее. Теперь в его глазах появилась тень интереса.

— Не стоит врать своему проклятью… — шепнул он, растворяясь в пространстве.

А вместе с его исчезновением Цин Вэньцзи вновь обрел способность двигаться.

Юноша поспешил спуститься на землю, однако сколько бы он ни летел вниз, расстояние до земли совсем не уменьшалось. Тогда он полетел к девятому пику, но довольно быстро заметил, что расстояние до пика вновь ничуть не изменилось. Он летел определенно двигался! Вот только, казалось, вместе с ним двигался и весь окружающий мир.

Шло время, но что бы Цин Вэньцзи ни делал, он все никак не мог сдвинуться с места. Он использовал все техники, которые только знал, пытаясь разбить странную иллюзию, в которой пребывал. Однако все техники, ударяясь о какой-то невидимый барьер, неотвратимо поглощались им, а в Цин Вэньцзи прилетала мощная отдача.

— В жизни есть лишь две дороги, — раздался одновременно отовсюду отдающий древностью голос, — Белая и черная. Бог и Демон. Ты же, выбравший серый путь Дьявола, словно опухоль на теле мира Демонов и Богов. Тебя так просто уничтожить, стоит лишь протянуть руку…

Словно повинуясь этому голосу, пять из девяти пиков превратились в пальцы огромной ладони, а четыре оставшихся, скомкавшись, словно бумага, стали самой ладонью. Эта ладонь начала подниматься вверх, а её пальцы стали сжиматься в кулак.

Поначалу казалось, что это происходит медленно, но Цин Вэньцзи понимал, что для ладони таких размеров сжимаются пальцы даже слишком быстро! Он был словно муха в сравнении с этой ладонью. Вот только муха могла улететь, покинув западню, а он не мог. Не мог сделать и шагу, словно шарик, привязанный к чьей-то руке.

Цин Вэньцзи начал одну за другой использовать свои техники, но было очевидно, что они неспособны навредить этой огромной ладони. Он не мог даже побрыкаться — настолько велика была сила ладони.

Никто, будь он хоть на царстве Духа, хоть на царстве Бессмертия, хоть на царстве Древности, не смог бы заблокировать эту атаку. Да даже на царстве Дао далеко не каждый смог бы хотя бы выжить под атакой такой ладони! Цин Вэньцзи же только что лишь ступил на стадию Создания Ядра. У него не было ни шанса.

Но как он, Цин Вэньцзи, мог так просто сдаться?

Не имело значения, был ли он Богом, Демоном или Дьяволом. Не имело значения, принадлежала ли его душа этому миру. Не имели значения даже желания этого человека, появившегося из ниоткуда и сейчас сжимающего свою ладонь в кулак. Важно было лишь то, что Цин Вэньцзи должен вернуться на девятый пик, где его ждет Тинг! А раз так, то как он мог сдаться?!

Но, с другой стороны, он и сделать ничего не мог. Одновременно в нем существовали бессилие и непокорность, они боролись друг с другом и постоянно росли, но, тем не менее, все так же были равны друг другу.

И по мере того, как эти два чувства росли, в самом далеком уголке сознания юноши медленно открывалась черная дверь. Дверь, скрывающая воспоминания о жизни Цин Лэя.

Эти воспоминания не стали сливаться с памятью Цин Вэньцзи, нет, они сформировали образ мужчины, что беззвучно вышел из-за двери.

Черные волосы, черные одежды, черные глаза и холодное выражение лица.

— Пусть со мной нет прежней культивации, но поставить на место жалкого демона, не завершившего и пяти доменов… будет не сложно.

Цин Вэньцзи не мог почувствовать его присутствие, однако он словно стал Цин Лэем. Сам не осознавая своих действий, он произнес равнодушным, словно доносящимся из самых глубин загробного мира голосом:

— Владыка абсолютен. Истина и Ложь.

Сказав это, Цин Вэньцзи просто закрыл глаза. Он не понимал, что делает и что говорит, но отчего-то знал, что все делает правильно. Что именно это он должен говорить и делать.

В то же время силуэт Цин Лэя, чуть показавшийся из-за двери, так же закрыл глаза.

— Открытые глаза как Истина, закрытые — как Ложь. Я — Ложь!

Стоило им обоим закрыть глаза и произнести эти фразы, как рука окончательно сжалась в кулак.

Казалось, все было кончено. Ладонь сжалась в кулак, оставив от Цин Вэньцзи лишь сломанную куклу!

Однако проходили секунды: одна, вторая, третья, пятая, десятая… а ладонь не спешила исчезать, словно не верила в собственный успех. Лишь когда прошла минута, в пространстве послышался вздох.

— Неужто я ошибся?..

Секунда, еще одна. Минута. Две.

— Ошибся…

Ладонь медленно разжалась, и слова этого пропитанного древностью голоса застыли в воздухе. Цин Вэньцзи стоял с закрытыми глазами, совершенно невредимый.

Спустя секунду его глаза, в которых плескалась безграничная тьма, медленно открылись, чтобы через несколько мгновений вновь закрыться, а с губ сорвались новые слова:

— Открытые глаза как Истина, закрытые — как Ложь. Мир — Ложь!

И мир начал искривляться и корежиться, не в силах противостоять невидимой силе, заключенной в словах Цин Вэньцзи.

— Это он!.. — только и успел прокричать пропитанный древностью голос прежде, чем мир вокруг, подобно обычному стеклу, начал трескаться и крошиться.

А когда Цин Вэньцзи вновь открыл глаза, перед собой он увидел того самого мужчину средних лет. Два его пальца касались межбровья юноши, однако с уголков губ мужчины текла кровь, а лицо, и без того бледное, побелело еще сильнее.

— Самонадеянно… — холодно, но в то же время отстраненно произнес Цин Вэньцзи.

Онуже хотел занести руку, чтобы провести контратаку, как внезапно застыл. Взгляд его затуманился и юноша на секунду закрыл глаза. Образ Цин Лэя вновь скрылся за черной дверью, что в то же мгновение исчезла.

Цин Вэньцзи, казалось, только сейчас начал приходить в себя. Когда он вновь открыл глаза, его холодный, равнодушный взгляд сменился на растерянный. Какие-то секунды он смотрел на мужчину в зелёном перед собой, но вскоре в его взгляде появилось понимание.

В следующее мгновение он уже отскочил на несколько метров назад. Юноша осознал, что если бы не то странное