Видя мое состояние, Рио пытался подначивать, мол, стала совсем уж хмурая да неразговорчивая, мол, вот так подарок для его кузена: молчаливая и послушная я. А мне было даже не до справедливой мести. Вылитый пару раз за шиворот сок межму, надетая на голову супница и совсем уж мелкие пакости в виде отдавленной ноги не считаются.

Зато Рио отстал (справедливости ради стоит заметить, что битвы с грифирами и прочими тварями отнимали все его силы, и в пикировках со мной кузен Исама, что называется, отдыхал душой, сам признался).

Так или иначе, пользуясь тем, что появилось время на размышлизмы, я усиленно пыталась систематизировать то, что узнала. И не только из воспоминаний Джун, еще и из разговора ректоров, мэтра Акихиро и госпожи Норайо, там, в гробнице.

Итак, было какое-то пророчество.

Было и сплыло, поелику папахен его уничтожил.

Предположительно (исходя из разговора Джун и мастера Горо) в нем говорилось о том, что посланница Инари уничтожит истинный мир.

Опять же, предположительно (исходя из слов госпожи Норайо в разговоре с мэтром Акихиро), посланница Инари вернет в мир истинную магию, а истинная магия, в свою очередь, вернет в мир дракониц. После пяти тысячелетнего перерыва.

Про то, что истинная магия вернет в мир дракониц, как я поняла, госпожа Норайо сама додумала. Судя по хмурой реакции мэтра Акихиро.

Но госпожа Норайо настаивала тогда, что я и есть та самая королева драконов, или посланница Инари, которая вернет истинную магию в мир.

На что мэтр Акихиро возразил, что пророчество утеряно (и из разговора Джун и мастера Горо мы знаем, кото благодарить), что удалось восстановить лишь несколько слов, которые можно трактовать по-разному. Помимо прочего, ректор Альма-матер упоминал о холодной войне между Огненным и Водным дракаратами, а еще, что в пророчестве говорилось об объединении стихий…

Нет, что касается объединения стихий, на этом как раз настаивала госпожа Норайо… Мэтр Акихиро же говорил о некоей пятой стихии, которая не относится ни к одному из дракаратов! А еще говорил, что многие в Ковене уверены, что это кто-то из Ледяного клана, поскольку именно этот клан стоит обособленно и не относится ни к одному из дракаратов. Изначально водного происхождения, Ледяные драконы используют магию воздуха.

Кажется, госпожа Норайо упоминала, что мне предстоит посвящение всеми оставшимися стихиями… И таки была права.

Стоп! Разве папахен не изгнал меня из клана?! Или как у них тут это называется? Я, насколько понимаю, «огненного происхождения, то есть кровь от крови драконов Огненного дракарата… но первое посвящение в магию получила от стихии воздуха! Но ведь и от сердца огня уже тоже получила… И от сердца земли…

И вообще, я в себе никакой избранности и уникальности ни на йоту не ощущала.

Но поспорить с тем, что крайне разрушительно воздействую на мир (и, если быть до конца честной, не только на этот), сложно.

Запечатанная магия, то есть та, которая не получила посвящения от стихии, так или иначе, рвет магический фон.

Отпуская меня на посвящение к сердцу огня и к сердцу земли, мэтр Акихиро, как и Ковен, надеялся, что раскрыв в моем магическом потенциале вектор огня и вектор земли, удастся сделать мою магию (которой я, к слову не очень-то научилась управлять) не столь разрушительной.

И в этом потерпел полнейшее фиаско.

Иначе не пришлось бы прямо в Подземном дракарате производить зачистку инсектов.

И не случилось бы нападение грифиров на территории земель клана Огненной птицы, когда мы остались на одном месте на дольше, чем шесть часов. А остановиться мы вынуждены были.

Просто потому, что сил ни у меня, ни у Золотой решительно не осталось…

После того, как покинули земли клана Огненной Птицы, по пути в Долину Знаний мы еще несколько раз останавливались, чтобы отбиваться от всякой летающей нечисти. А на одной из стоянок ночью атаковали инсекты. И, если бы не патруль из пяти драконов, который сопровождал нас, понятия не имею, как бы мы с Рио от них отбились. К слову, у меня не возникало ни малейших сомнений, когда убивала инсектов в их истинной ипостаси, но когда они, должно быть, просекли «моих тараканов» и стали атаковать исключительно в облике людей, несколько раз чуть не погибла, и довольно глупо.

В общем, спасибо папахену, который пророчество уничтожил. Не понятно ничего с моей «избранностью», — чем она чревата для этого мира?

Госпожа Норайо настаивала, что многим хорошим, но на деле как-то становилось только хуже.

А еще от Исама с мастером Шуджи не было вестей.

В силу довольно слабой пока моей ментально магии, со мной Исам «по внутреннему каналу» связаться не мог, но ведь был Рио! И другие драконы! А он, несмотря на то, что достала окружающих с просьбами «позвонить в Подземный дракарат, или где они там», ни разу не подал о себе весточки. Даже просто не сообщил, что жив… Поэтому во время привалов, вместо того, чтобы медитировать по ночам (чего бы мне не избежать, будь со мной мастер Шуджи) я только и делала, что тряслась, вспоминая четкие, выверенные движения самки инсектов, лязг ее зубов, мертвую хватку когтистых лап… Добавить сюда оглушительный писк грифиров, их искаженные лютой яростью морды, юркость и изворотливость в небе, где, несмотря на размеры и магию, дракон по сравнению с ними очень уязвим… По себе знаю. Так что несложно представить, что мои ночи в итоге превратились в сплошной кошмар.

Поэтому, когда обессиленные и изможденные мы с Рио спикировали на «посадочную площадку» главного корпуса Альма-матер, я, оказавшись, наконец-то под защитным куполом (в отсутствие меня благополучно восстановленным, и, надо думать, укрепленным), едва обернулась и проверила, что что-то там на мне из одежды да есть, растянулась прямо на нагретых плитах и заявила Рио, что никуда не пойду, вообще никуда, пока не посплю прямо здесь, тридцать лет и три года.

Поспать не то, что тридцати лет, и трех минут не дали.

Вездесущая секретарша мэтра Акихиро, которая откуда-то узнала, что мы вернулись, сообщила, что через час нас ждут-с у ректора, так сказать, с отчетом о проделанном пути.

Прибывший вслед за Жиной Ютака изъявил желание «сопроводить принцессу до комнаты». С трудом удержавшись, чтобы не сплюнуть в сердцах, поднялась и потопала к себе, хоть немного привести себя в порядок с дороги, прежде чем предстать пред «сиятельные очи». Скирон при этом заботливо дул в спину, Саламандра свернулась в корону на голове, а Плющик, который перебрался на плечо, гладил по щеке листочками.

На мое счастье, у общежития ожидала Ликерия с комплексным обедом в промасленном пакете, за уничтожение которого (обеда) я принялась на ходу.

А когда вошла в комнату и увидела восседающую на письменном столе Хоккайду с кульком сахарных рогаликов (мясо и запеченные овощи как-то стремительно заканчивались), чуть не разрыдалась от умиления.

Отобедав и обняв девчат (именно в такой последовательности) я наскоро привела себя в порядок и сменила пижамную двойку, состоящую из маечки на бретельках и шортиков, подозрительно похожих на мужские боксеры, на форму адепта Альма-матер.