— Вы, наверное, итак уже знаете, что верховный предводитель Огненного дракарата, Мичио Кинриу, то есть мой отец, — запинаясь, сказала я. — Он не допустил меня до посвящения. Чинил препятствия, так сказать. И, по его заверению, будет не только чинить. В том смысле, что когда я посвящение все-таки получила, отец сказал, что пойдет на Водных войной.

— Именно так сказал? — уточнил глава Ковена.

И все на меня пристально так уставились, и я поняла, что то, что сейчас скажу, важно.

— Сказал, что войны не избежать, — вспомнила я.

— Если бы еще Водные шли на переговоры, — пробормотал один из драконов. — Но такое ощущение, что Рэйдэн и Мичио Кинриу стоят друг друга.

— Рэйдэн? — переспросила я.

— Верховный предводитель Водного дракарата, — пояснила госпожа Норайо.

Поскольку пауза затянулась, я добавила:

— А еще были нападения грифиров. Одно большое и долгое, несколько поменьше. И инсектов. И еще эти скачущие по деревьям ядовитые жабы встречались. Ну что вам рассказывать, это вы и сами знаете.

Никто не произнес ни слова, и я продолжила рассуждать вслух. Делать это было крайне нелегко, тем более что чувствовала, к чему веду, и от мысли о том, что должно прозвучать, сердце сжималось, а мир становился бесцветным.

— Теперь я понимаю, почему мамуль была так против моего возвращения. Наверное, это была не самая лучшая идея… возвращаться в этот мир. Так что может мне лучше, и в самом деле… обратно? Ведь до моего появления здесь фон ваш магический не рвался и нечисть эта в дыры не лезла.

— Разрушение магического фона началось до тебя, — сказал глава Ковена. — Точнее, как нам теперь известно, с твоим рождением. Твое прибытие в наш мир только ускорило процесс, который итак необратим.

— Неужели ничего нельзя сделать? — спросила я.

— Можно, — вздохнул мэтр Сузумо. — Твоя магия и сила дракона — одно. Без одного не будет и второго.

В глазах потемнело, картинка перед глазами покачнулась. Духи-хранители тут же оказались тут как тут. По ногам и рукам заструились потоки силы. Через несколько секунд я окончательно пришла в себя.

Убить Золотую? Они серьезно?! А больше они ни до чего не додумались?!

Страшная догадка осенила. И оглушила на какое-то время.

Что… если посланница Инари не я, а она?

И именно Золотая пришла в этот мир, чтобы его уничтожить?

Как когда-то Инари произвела на свет драконов, так ее посланница… уничтожит их всех? Может, в этом пророчестве говорилось о каком-то проклятье богини? Может, она таким образом решила выразить свой гнев?

Перед глазами опять потемнело, а когда снова стало светло, кабинет ректора Альма-матер исчез. Вместо него я парила в чистом пламени.

Красные, оранжевые, желтые языки скользили по телу. Не ослепляли, не причиняли вреда.

А передо мной парила красная драконица. Извергающая пламя. С полным ярости взглядом.

— Таши!! Таши!

Я поняла, что зовут меня довольно давно.

Зажмурившись, помотала головой, словно щенок, что вылез из воды.

Затем сфокусировалась на госпоже Норайо.

Ректор Пансиона Благородных Волшебниц склонилась надо мной с нахмуренным лбом, кусая губы. Нахождение госпожи Норайо в непосредственной близости насторожило, ведь, я помню, она сидела напротив, за длинным (и довольно широким) полированным столом…

Стола не было.

Как и половины кабинета мэтра Акихиро.

Ковен в полном составе, с ректоратом Долины Знаний, к счастью, никуда не делся.

Правда, в отличие от госпожи Норайо, они держались от меня подальше. Эм… по стенам… И, как подсказывали их тщательнейшим образом маскируемые ауры… в общем, они были как-то ну вот ко всему готовые…

Я покосилась вниз. Госпожа Норайо невозмутимо левитировала над дыркой в полу. Мой стул стоял на самом краешке.

— Тебе было видение, Таши, — скорее утверждала, чем спрашивала госпожа Норайо, словно не нашла лучшего времени и лучшей темы для разговоров. — Что ты видела?

Я медленно подняла на нее взгляд.

Наверное, что-то такое было написано на моем лице, потому что госпожа Норайо поспешила заговорить.

— Да никто не посягает на твою драконицу, адептка Таши! Клянусь силой Инари, мы еще поговорим о твоей несдержанности (как-нибудь потом, читалось в ее взгляде). Чтобы ты понимала, невозможно лишить оборотня истинной ипостаси, не убив его. А среди нас нет убийц!

Вслед за пламенной речью госпожи Норайо стало раздаваться со всех сторон, мол, как это так, и как я могла такое вообще подумать, и виданное ли вообще дело, снести к демоновой матери полкабинета ректора, включая стол, примерно треть пола и столько же крыши, которая, если кто забыл, еще и взлетная площадка.

А теперь, что в полу, что в пололке зияли овальные дыры с обгорелыми краями, и, как сверху, так и снизу, выглядывали любопытные мордочки студиозусов.

Когда вопли драконов, магов, кицунэ и прочих оборотней улеглись, а дыры в полу и пололке залатали, вернулись, наконец, к наболевшему.

Причем стол восстановить не удосужились. Поэтому мы восседали на стульях, поставленных в круг. У меня непроизвольно вырвалось хихиканье (исключительно на нервной почве), когда подумала, как похоже сие заседание на группу психологической поддержки или на собрание анонимных алкоголиков. Хотелось сказать что-то вроде «А теперь давайте возьмемся за руки и простим друг друга!» Ситуации придавало особый пряный привкус и то, что несмотря на ликвидированные последствия сама не поняла, чегой то это было, в воздухе все еще витал едкий запах гари, упорно не желающий изгоняться даже заклинаниями.

— Адептка Таши, — напомнила госпожа Инари. — Расскажи о своем видении. Ты же не станешь утверждать, что оно у тебя было?

— Не стану, — покачала я головой. Но говорить как-то не спешила. Все-таки тут моему дракону угрожали… почти. А как еще понимать, что решение проблемы в том, чтобы избавиться от моей магии, и, соответственно, моего дракона?

— Расскажи о нем, — снова попросила госпожа Инари. — Не бойся.

Я взгляд на мэтра Акихиро бросила, тот сидел нахмуренный, затем на главу Ковена. Мэтр Сузумо тоже хмурился, но кивнул, подбадривая. При этом мои опасения не опроверг… В общем, решив, что если они попытаются что-то сделать с Золотой, биться мы будем славно и до последнего, я рассказала.

Стараясь быть максимально красноречивой, сообщила о языках пламени, танцующих вокруг, и это пламя не причиняет мне никакого вреда, а изрыгается оно какой-то алой драконицей с горящими глазами. Выражение ее глаз, весь ее облик так и сквозит яростью, гневом…

Когда я закончила рассказ, лица у присутствующих странно вытянулись.