Он проводил меня до двери и шутливо куснул шею вампирскимизубами.

Я рассмеялась и попыталась вытащить накладные зубы у негоизо рта.

— Ой! — воскликнул он.

— Ну не супер же клеем ты их приклеил!

— Рэйвен, ты по-прежнему веришь в вампиров? —спросил он.

— Я думаю, ты излечил меня от этого, — ответилая. — Но от черной губной помады я все равно не откажусь.

Он одарил меня долгим, божественным поцелуем.

Я уже повернулась, чтобы уйти, заметила на пороге пудреницуРуби с монограммой, подняла ее и открыла, чтобы поправить перед зеркальцем своюпомаду. В нем отражалась передняя дверь особняка.

— Сладких сновидений, — услышала я словаАлександра, но в зеркале он не появился.

Я обернулась. Александр стоял в дверях, но когда я сновазаглянула в зеркальце, его не было!

Я снова обернулась, увидела, что мне в лицо смотрит двернаяручка, и отчаянно забарабанила в дверь.

— Александр!

Не веря случившемуся, я попятилась от двери, медленноотступила и уставилась вверх, на окно мансарды. Там загорелся свет.

— Александр! — позвала я.

Мой гот, принц, рыцарь ночи выглянул из-за штор. Глядя наменя со страстью и желанием, он коснулся окна ладонью. Я застыла на месте, акогда потянулась к нему, он отступил за занавеску.

Свет погас.

Моя детская мечта исполнилась, но она оказалась куда большепохожей на ночной кошмар, чем я могла себе представить. Всю ночь я лежала безсна, пытаясь разобраться во всем этом и понять.

Юноша, в которого я была влюблена, на самом деле вампир?Неужели мне предстоит провести всю жизнь с вурдалаком?

Надо же, я ведь часто воображала себе нечто в этом духе, нотолько вот отреагировала на свое открытие совсем не так, как это представляла.Я не схватилась за телефон, чтобы позвонить на телевидение. Пока мы с Бекиехали домой, я не сказала ни слова, только растерянно пялилась в окно, аподружка напропалую кокетничала с Мэттом.

Дома я заперлась в спальне и просмотрела все свои книжки провампиров в поисках ответов, но ничего не нашла. Я повторяла себе, что люблюего, несмотря на то, кто он такой, что ни за что не выдам его тайну. Так-то онотак, но готова ли я ради него отказаться от всего того, что было моей жизнью,поменять мой мир на его, оставить моих родителей, Беки и даже Билли?

Я уставилась на собственное отражение в высоком зеркале так,словно видела его в последний раз.

* * *

Весь следующий день я провела на кладбище, расхаживая передпамятником баронессе, а как только солнце село за деревьями, направилась вособняк. Обойдя холм, я заметила, что ворота заперты, а когда забралась назабор, особняк показался мне еще более пугающим и одиноким, чем обычно.«Мерседеса» во дворе не было, и свет в окнах не горел. Я долго звонила вколокольчик, стучала дверным молотком, но ответа не дождалась, а когдазаглянула в окно гостиной, то увидела, что вся мебель теперь оказалась в белыхчехлах.

Я обежала дом, прижала нос к подвальному окну, и у меняперехватило дыхание. Ящики с грунтом исчезли! Сердце мое упало, в горле застрялком, который невозможно было проглотить.

Я взялась за неплотно державшийся кирпич, с помощью которогораньше проникала внутрь, но когда потянула за него, выпал конверт, попереккоторого было большими буквами написано мое имя.

Я подбежала к воротам и поднесла письмо к свету. Да, мое имячиталось отчетливо.

Я извлекла черную карточку. На ней кроваво-красными буквамибыли выведены простые слова: «Потому что я люблю тебя».

Я любовно погладила каждое слово кончиками пальцев и прижалаписьмо к сердцу. Слезы капали у меня из глаз, когда я устало прислонилась кворотам особняка.

Это был кол, вбитый в мое сердце.

Птички щебетали у меня над головой, и я машинально поднялаглаза, чтобы увидеть, как они кружат над деревьями. Одна из них спикировала внизи опустилась на железные ворота прямо надо мной.

Нет, это была не птица, а летучая мышь.

Она торжественно распростерла крылья, замерла и вперила вменя свой взгляд. Ее тень выделялась на тротуаре, дыхание попадало в такт смоим. Летучие мыши слепы, но взгляд этот как будто проникал мне в душу.

Я медленно потянулась к ней.

— Александр?

И тогда она улетела.