Она сделала бутерброды с колбасой и сыром и направилась в соседний дом. По его лицу она сразу поняла: он действительно ждал ее появления.

– Как идет ваша работа над книгой? – Она не знала, как начать этот неприятный разговор, и подсознательно оттягивала его.

– Вчера я отлично поработал, написал аж двенадцать страниц текста своим неразборчивым, но зато убористым почерком. Такого со мной давно не случалось. – Мендель довольно засмеялся мелким старческим смехом. – Это благодаря вам, вы благотворно действуете на мою нервную систему.

– Это просто от того, что вы нормально поели.

– Ерунда, – решительно отмел он столь прозаическое объяснение, – вы из тех людей, которые помогают другим только одним своим присутствием рядом.

– Вот не ведала о таких своих волшебных качествах, – улыбнулась, впрочем, не без кислинки, Юлия.

– Да, да, – убежденно проговорил Мендель. – Я вам говорил, что вы еще очень плохо знаете себя. А не знать себя – это то же самое, что ничего не знать.

– Я охотно подтверждаю, что ничего не знаю.

– Вы совсем как Сократ, он тоже любил повторять, что знает лишь то, что ничего не знает.

– Вот видите, у меня были предшественники. Это радует, так как помогает чувствовать себя не такой одинокой, – пошутила Юлия.

– Его незнание было совсем иным, – серьезно произнес Мендель, – он пришел к этому выводу благодаря бесконечному процессу познания. Вы же просто не желаете ни о чем знать. Его незнание было божественно, ваше – просто проявление элементарного невежества.

– Пусть так. И все же странно: всю жизнь познавать и, в конце концов, остаться ни с чем.

– Это неправда, он вовсе не остался ни с чем, это другие остались ни с чем со своими кучами ненужных знаний. Он же постиг главное: познание делает нас иным, оно наполняет нас глубоким смыслом, светом преображения. Разве дело в тех выводах или знаниях, к которым мы приходим? Какой смысл в знании, если оно не меняет ни человека, ни мир, в котором он живет? Чем мерзавец, знающий много лучше мерзавца, не знающего ничего? Более того, первый гораздо опаснее. Знание дает силу, способность манипулировать другими. Не случайно в древности старались скрыть от непросветленных самые сокровенные тайны. Тогда понимали, какую опасность таят знания, попавшие к тем, кто не готов использовать их для благих целей. Представьте, если бы Гитлер овладел секретом изготовления атомной бомбы, как вы думаете, сидели мы сейчас с вами в этом доме?

– Скорее всего, нет. Между прочим, я хотела поговорить с вами о вашем доме. – Юлии показалось, что во взгляде ее собеседника промелькнула настороженность. Может, не стоит и начинать этот разговор?

– О моем доме? Неужели он еще может представлять какой-то интерес? Было время, когда его хотели многие купить, предлагали немалые деньги.

– Михаил Моисеевич, мы бы тоже хотели купить ваш дом и участок. А вам подберем отличную квартиру. И, кроме того, у вас останутся еще деньги, чтобы жить безбедно.

– Любопытно, любопытно, – пробормотал Мендель, – значит, вы хотите купить мой участок. Но зачем? У вас и свой – немаленький. Впрочем, человеку свойственно расширяться. Он должен все время куда-то двигаться. Единицы двигаются вглубь, все остальные – вширь. Чем больше человек имеет, тем более значительным он сам себе кажется. Поэтому расширяться любой ценой – вот его главная задача.

У Юлии возникло ощущение, что Мендель совершенно забыл о ее присутствии и разговаривает сейчас сам с собой. Внезапно он сел за стол и стал что-то писать. Это продолжалось минут двадцать, не меньше, все это время Юлия тихо сидела на диване, покорно дожидаясь, когда о ней вспомнят. Наконец, Мендель оторвал голову от письменного стола и посмотрел на нее.

– Хотите послушать то, что я написал? Я вам прочту не все, всего несколько фраз. «Человек обречен постоянно двигаться, его природа не терпит неподвижности. От выбора направления движения зависит выбор его судьбы. Подавляющее большинство человечества движется вширь; квартиры и дома все больших размеров, больше денег на счете, выше должность, больше любовниц и больше побед на поле боя. Такое движение необходимо для того, чтобы всю жизнь стоять на месте. Самые инертные люди – это люди энергичные, она постоянно в пути, к ним даже не приходит мысль, что они понятия не имеют, куда и зачем идут. А чтобы не дай Бог этот вопрос не проник им в голову, они не позволяют себе останавливаться ни на минуту. Легче отправиться прямо в пасть льву нежели позволить однажды сомнению проникнуть в их души». – Мендель так же внезапно как начал чтение, его и прекратил. – Нет, это не ваша идея, – вдруг задумчиво произнес он, – это вас подослал ваш супруг.

Юлия кивнула головой.

– А позвольте полюбопытствовать, что вы намереваетесь построить на месте моего дома? Ведь не собираетесь вы его превращать в мой музей? А ни на что иное он больше не пригоден.

– Максим хочет построить тут площадку для пейнтбола, – призналась Юлия.

– Никогда не слышал о пейнтболе. Что это такое, вы мне можете объяснить?

– Это игра – имитация военных действий. Игрокам дают автоматы, которые стреляют шариками, они на одежде оставляют пятно от краски. В кого попали, тот убит.

– Любопытно, хотелось бы как-нибудь понаблюдать. Полагаю из этого зрелища можно почерпнуть немало интересного. Вы наблюдали?

– Да. Мне не нравится эта игра.

– На самом деле ни что так не сильно в человеке, как стремление убивать себе подобных. Но так как непосредственное убийство современным обществом в целом осуждается, оно разработало миллион способов как убивать, не убивая. Это один из них, так сказать суррогатное убийство. Вы не боитесь жить с человеком, которого увлекают такие игры?

– Вы полагаете, что в моем муже дремлет потенциальный убийца?

– По большому счету, он дремлет практически в каждом, но ваш муж близко подошел к тому, чтобы разбудить в себе убийцу.

– Он добрый и чуткий человек, – бросилась Юлия на защиту мужа.

– Человек может быть добрым и чутким и при этом быть убийцей. Человек так широк и глубок, что в нем возможны любые, самые, казалось бы, немыслимые сочетания. Мудрец способен вести себя во многих случаях, как глупец, муж может любить жену и ходить к проституткам. Все, что хотите.

– К Максиму это не относится, – только из чистого упрямства возразила Юлия, на самом деле она даже не сомневаюсь в правоте Менделя. – Так что вы скажете о нашем предложении? – Внезапно ей захотелось, чтобы Мендель принял бы его, и она бы навсегда избавилась от этого человека.

– Вы хотите, чтобы я его принял? – он пристально посмотрел на нее.

– Но причем тут мое желание, это же ваш дом. Вы должны поступить так, как сочтете для себя наиболее правильным, – слукавила Юлия.

– Вы не искренни со мной. Очень жаль. А мне казалось, что между нами установились доверительные отношения. Вы слишком сроднились со своей средой, у вас вырабатывается привычка лгать, причем, лгать всегда, даже тогда, когда ситуация этого не требует. Хотя вы этого, может быть, и не замечаете.