должен он беречься при всяком переходе мимо ворот под домами; во-вторых, взор его любовался ровно обеими сторонами улицы, и наконец с булеваром исчезнет любопытная отличительность сей улицы, нередко случавшаяся весною, т. е., что на одной стороне катались еще в санях, а по другой неслась пыль столбом от карет и дрожек! Но главная цель, для коей, вероятно, был он устроен, чтобы пешеходец во всякое время мог найти здесь приятное и покойное гулянье – оставалась невыполненною: ни весною, ни осенью, когда всего более нужно удобство уклониться от грязи, – нельзя было почти ходить по булевару. В сем отношении нынешние тротуары несравненно превосходнее – быв вымощены плитами, они всегда сухи, даже после самого сильного дождя.

Л. Бонштедт. Невский проспект у Аничкова моста. Бумага, акварель. 1847

Невский проспект имеет в ширину двадцать четыре сажени. Длина его от Адмиралтейства до Аничкова мосту 1 верста 435 сажен, от Адмиралтейства до Знаменья 2 версты 405 сажен, до Невского монастыря 4 версты 185 сажен (4,6 км – А. К.). Следовательно, он превосходит длиною величайшие лондонские улицы – Оксфордскую и Портландскую, из коих первая около 2½ версты длиною, а другая с небольшим 2½ версты. Сверх того, Невский проспект не имеет единообразия сих улиц, утомительного для глаз при самой огромности и великолепии зданий, кои быв почти все одной высоты и одинакового кирпичного цвета, представляются бесконечными казармами. Напротив того, у нас, кроме разнообразия архитектуры и цвета домов, пред многими зданиями на сей улице находятся площадки и уступы, как-то: перед Казанским собором, католическую церковью, Гостиным двором и дворцом великого князя Николая Павловича[750]. Зелень дерев, коими усажено пространство между Полицейским и Аничковым мостами, по обеим сторонам улицы у тротуаров (числом около 500 лип), придает не мало красот сей единственной улице. Сверх того, они не будут допускать пыль проникать в домы. Пятьдесят фонарей с реверберами[751], привешенных на чугунных столбах изящной фигуры (вылитых на заводе г. Кларка, по рисункам инженер-майора Базец), будут разливать яркий свет на сем пространстве улицы. Каждый из сих столбов имеет три сажени в вышину и поставлен на гранитовом пьедестале вышиною около 1½ аршин.

Улица сия украсится еще более, когда на Казанской площади поставится предположенный монумент князю Кутузову-Смоленскому[752] и Аничков мост переделается во всю ширину улицы, подобно Полицейскому. Желательно также, чтобы господа хозяева домов взяли пример с г. Данилова, устроившего дождевые трубы у своего дома, что на Садовой и на Фонтанке, таким образом, что вода с крышек стекает под тротуары и не обеспокоит нимало гуляющих по ним[753].

А в 1830 году газета «Северная пчела» сообщала:

Невский проспект в С. Петербурге есть без сомнения лучшая улица в мире, как по правильности, длине и ширине своей, так и по красоте, великолепию зданий. Две оконечности Невского проспекта, Адмиралтейство и Невский монастырь, соединяются рядом величественных церквей и зданий, между коими Аничковский дворец и Гостиный двор занимают первое место. Присовокупте к этому новостроящийся театр[754], великолепные мосты, тротуар, множество богатых магазинов, и вы не найдете ни в одной столице ничего подобного. Иностранцы исстари называют Невский проспект улицею веротерпимости[755]. Здесь находятся Казанский собор, церковь Знамения, Александроневская лавра, церкви римско-католическая, лютеранская и армянская. Поэт мог бы смело назвать Невский проспект душою Петербурга. Здесь средоточие торговли и общее собрание жителей по делам и для прогулки в длинную нашу зиму. Кто был однажды в Петербурге, тот вспоминает о Невском проспекте, как посетитель Парижа о Пале-Рояле[756].

Далее в заметке говорится, что «г. Прево, надзиратель выставки произведений русских художников, вздумал издать рисунок Невского проспекта в виде панорамы. <…> Исполнение сего предприятия поручено русским художникам гг. Садовникову и Иванову».

В 1830–1835 годах художники Иван и Петр Ивановы по акварелям Василия Садовникова изготовили огромную панораму (более 15 метров в длину) Невского проспекта от Адмиралтейства до Фонтанки[757]. В первой половине XIX века зарисовки Невского проспекта оставили Николай Алферов, Вильгельм Барт, Карл Беггров, Людвиг Бонштедт, Тимофей Васильев, Карл Вольф, Матиас Габриэль Лори, Андрей Мартынов, Федор Неелов, Бенжамен Патерсен[758] и др. Заметим, что все эти художники зафиксировали проспект только на участке от Мойки до Фонтанки.

Иван Пушкарев приводит описание Невского конца 1830‐х годов:

Вот Невский проспект, предмет водевилей, эпиграмм, повестей и рассказов. Не бывавши даже в Петербурге, вы может быть слышали о Невском проспекте в какой-нибудь отдаленной деревеньке, в кругу семейств, посещавших нашу северную столицу. Добрые помещики любят развлекать однообразие сельской жизни, скуку семейных вечеров разговорами о Невском проспекте, о пышности и великолепии его магазинов, кондитерских, гостиниц, о красоте и ловкости магазинщиц и необыкновенной услужливости магазинщиков, о превосходной перспективе для прогулок, для приятных ощущений. По справедливости, Невский проспект заслуживает особенное внимание и посетителя-провинциала и наблюдателя-космополита; одни называют эту длинную улицу знаменитою областию мод, другие большим европейским рынком; но кажется проще и справедливее сказать, что это обитель русской мелкой промышленности, перешедшей сюда с Большой Садовой улицы и перерядившейся в иностранный костюм ради слепого подражания. От Адмиралтейского бульвара до Аничкова моста вся левая часть и часть правой стороны Невского проспекта унизаны магазинами под иностранными вывесками. Сквозь зеркальные стекла, как в калейдоскопе, пестрятся блонды, чепчики, английские гравюры, детские платья, конфеты, французские сюрпризы, хрустальные скляночки, искусственные цветы, парижские куклы, поддельные зубы, парики, механические и химические инструменты, и все это представляется глазам вашим в привлекательном виде, днем освещенное лучами солнца, ночью ослепительным блеском газа; манит воображение ваше, обольщает чувства и волею или неволею, а вы зайдете в модный магазин и присядете отдохнуть на вылакированный прилавок. Не угодно ли вам купить чего-нибудь? Пред вами все изделия вкуса, прихоти моды, изделия с волшебными прилагательными: аглицкое, голландское, италианское, французское. Не сгрустнулось ли вам, может стать, при мысли, что между всеми и безделками и товарами не видите ничего русского, своего, отечественного произведения; но посмотрите пристальнее – это фокус-покус мелкой промышленности. Чтоб услужить вам чем-нибудь не-русским, она переносит сюда из грязных русских мастерских сделанные руками русских или чухонцев по иностранным рисункам разные товары, которые после бережно кладет за зеркальное стекло шкафа или на столик красного дерева роскошно убранного магазина. В нескольких магазинах вы найдете только главных хозяев – французов, англичан, в других русских купцов и по большей части сидельцев[759] из иностранцев; почитая память прежних своих основателей, многие магазины сохраняют до сего времени с благодарностию их фамилию на своих вывесках, и теперь еще прочтете: магазин бывший Ленца и прочих содержателей, давным-давно расставшихся и с здешним миром, и с промышленностию. От Аничкова моста к Знаменской меньше уже иностранных магазинов; кое-где мелькают вывески с словами Handlung, Verkauf, Vente[760], зато целый ряд лавок наполнен конскою сбруею, рогожами, циновками и прочими необходимыми в хозяйственном быту материалами; самую же резкую противоположность с великолепным убранством Невского проспекта в начале представляет все почти пространство между Знаменским мостом и Невским монастырем, которое можно назвать изнанкою пышного Невского проспекта. В этой стороне едва слышен городской шум; нет здесь ни модных магазинов, ни купцов-иностранцев, ни мамзель, ни мадам продавщиц, ни покупателей аматёров[761]; нет даже торцевой мостовой: чем идете далее, тем становится уединеннее, встречаете лишь вонючие ряды с смолою, рыбою, некрасивые деревянные домики, длинные заборы,