время как Илгал мялся на месте, то улыбаясь, то вспоминая о чем-то важном и пряча улыбку. Наконец, к нему подбежал подручный и протянул небольшую серую сумку из грубой ткани. В таких обычно носят мелкий скраб, перекинув через плечо. Илгал раскрыл сумку, пересчитал содержимое и после очередной паузы неуверенно произнес:

— Здесь только пять, мой друг. Говорю же, предупредил бы заранее.

— Мне нужно шесть.

— Знаю, знаю. Дай пару дней. Такие вещи не просто достать. Хочешь я сам отправлю к тебе кого-нибудь?

— Не хочу.

— Тогда дай немного времени. Мы с тобой давно друг друга знаем. Если я обещал шесть, значит будет шесть.

— Семь. — громко и твердо произнес Кооно, глядя ледяным взглядом в самое нутро Илгала.

— Погоди, погоди, друг мой. Была же договоренность…

— Семь.

Здоровяк выхватил сумку, даже не заглядывая в нее. Бегающие глазки, натянутая улыбка и резкие движения — все так знакомо, что даже скучно. Почему-то на многих планетах считают, что здоровый мужик будет либо отбитым негодяем, либо простодушным дурачком. Кооно не повезло — вместе с впечатляющими размерами, Семя Жизни подарило ему цепкий ум и наблюдательность. Не успел тщедушный Илгал зайти в комнату, как уже было понятно, что полностью долг он не погасит.

— Слушай, здоровяк Кооно, давай я тебе отдам что-нибудь другое? Скажи, что тебе нужно и не успеешь зевнуть, как я тебе принесу. Долг — это святое, особенно тебе.

— Мне нужно шесть. Ты отдал пять. Значит будешь должен еще две.

— Да погоди ты. — Илгал засуетился, бегая по комнате и зачем-то заглядывая в пустые углы. — Тебе нужны запчасти? Скажи какие — все организую. Может водяной генератор? Ты же в пустыне живешь, полезная штука. За ночь собирает столько, что хватит на весь день.

Кооно стоял не двигаясь, внимательно наблюдая за суетой. Ему не нужны ни генераторы, ни запчасти. Долг Илгала — шесть капсул удобрений с Сарноса. Маленькие металлические контейнеры, содержащие такую убойную дозу удобрений, что одной такой хватит на целое поле посадок.

— Зачем тебе вообще шесть капсул? Это ж для целой фермы. А у тебя в пустыне, поди, и не растет ничего. Откуда вообще в пустыне растительность? Ну глупо же, да? — Илгал посмотрел на своих дружков, надеясь, что они одобрительно кивнут и поддержат, но те стояли молча, боясь перечить здоровяку.

— Погоди, здоровяк Кооно, — Илгал встал посреди комнаты и впился взглядом в гостя. — Я знаю, что могу тебе предложить. Женщину! Она… Она здоровая. С Туола, эрлинка, буквально утром привели. Сможет ремонтировать тебе всякое, еду готовить. Ну и ночами не так скучно будет. А? Как думаешь?

— Две капсулы.

— Да ты посмотри на нее сначала. — не унимался глисадинец. — Тощая, значит много еды просить не будет, тихая и покорная. А еще не очень старая. Ты не пожалеешь.

Илгал приказал привести эрлинку и, чуть не потирая руки, победно улыбался. Еще бы, он и от долга планировал избавиться и от странной девки, которую оставили недавние гости. Ее и продать-то сложно. Кому нужна тощая прислуга, да еще и с мутной историей? А одинокому мужику из пустыни может и приглянется.

Когда в комнату привели испуганную девушку в синем комбинезоне и с тонким кольцом на шее, Кооно в голос усмехнулся. И правда — маленькая и худенькая, с большими испуганными глазами и дрожащими руками. Да и руки-то никогда инструмент не видели, слишком уж чистые.

— Две капсулы. — твердо произнес Кооно и направился к выходу.

— Погоди, погоди! — тщедушный глисадинец обогнул огромную фигуру и встал в дверях. — Здоровяк Кооно, просто так отдаю. Не понравится — вернешь в следующий раз. А если сгинет у тебя, то лишних вопросов не задам.

Кооно развернулся и в несколько шагов оказался рядом с перепуганной девушкой. Она макушкой едва доходила до его груди, так что здоровяку было совсем легко отодвинуть растрепанные волосы и посмотреть на чистую шею.

— Нет метки, она не агура. Да и мелковата для эрлинки. Предлагай свой товар другим глупцам.

— Не успели пометить, товар-то свежий. Но кольцо есть, все как надо. — оправдывался Илгал. — Говорю тебе, девчонка будет делать все, что пожелаешь. Сам посмотри, стоит и молчит, не орет, не ругается. Ну где еще такую смиренную найдешь?

— Вот и оставь себе.

Кооно вновь двинулся к выходу, тогда глисадинцу не осталось ничего другого, как использовать последний аргумент:

— Мне ж ее убить придется, здоровяк. А ты ей жизнь спасешь.

Незнакомка попятилась назад, шокированная неожиданным признанием. Глисада, какие-то преступники в катакомбах, да еще и здоровяк, которому настойчиво пытаются продать не туолку, а землянку, грозясь убить, если не возьмет.

Кооно краем глаза заметил ужас и безысходность на лице девчонки, но из последних сил убеждал себя не ввязываться в мутную сделку. Никто ему не нужен в доме, ни прислуга, ни ремонтник, ни любовница. Ему нужна тишина и покой. А с женщиной, будь она хоть самой лучшей агурой на Глисаде, тишины не будет.

— Какое мне дело до ее жизни? — бросил через плечо здоровяк, запрокидывая легкую сумку на плечо.

— Ну как знаешь. — Илгал махнул рукой в сторону гостя, разочарованный сорвавшейся сделкой.

— Две капсулы. — напомнил здоровяк, покидая комнату. — Вернусь после сезона ураганов.

И тут, среди недовольного фырчания щуплого главаря, тяжелых шагов гостя и вздохов облегчения прочих присутствующих, разнесся хриплый голос девушки на глисадинском языке:

— Заберите меня, прошу.

Кооно остановился на полпути, глубоко вздохнул и обернулся:

— Тебя что, совсем не пугает незнакомый здоровяк, живущий в пустыне?

— Все лучше, чем умереть от рук этих идиотов. — ответила она на общем языке.

— Считаешь их идиотами? — здоровяк кивнул в сторону Илгала.

— Полнейшими.

— Пожалуй, соглашусь.

Кооно помялся на месте еще несколько секунд и снова поставил огромную ногу в стоптанном сапоге перед собой. Только теперь он шел чуть медленнее, словно ожидал, когда его догонит новая агура. И девушка не заставила себя ждать. Почти мигом она догнала здоровяка и шла, оглядываясь, до тех пор, пока они не вышли на оживленную улицу подземного города.

Шаг здоровяка равнялся двум шажкам Алины, поэтому она семенила за ним, стараясь не отставать. Да даже если бы и отставала, то возвышающаяся голова с лохматой, пыльной шевелюрой, была видна издалека.

Они прошли подземный город от края