через окно и покажет, каков Лукас на самом деле. А может, и нет, и на видео запечатлена только стена дома. Но попробовать стоило.

18

Джорджия

В пятницу утром я привожу план в действие. Холщовую сумку запихиваю в самый низ корзины для белья и каждый раз, когда отношу в стирку белье Лукаса, которое он всегда оставляет после сна, потихоньку складываю в сумку вещи, например зубную щетку и носки. План сработает, только если Кора будет дома, и я беспрерывно выглядываю из окна убедиться, что ее машина на месте.

Смотрю на сумку с подгузниками Эйвери и коляску в углу веранды, как будто боюсь, что их украдут. Они по-прежнему там. Ничего не случилось. Дыши. Эйвери завтракает йогуртом и оладьями, которые я нарезаю специальными формочками в виде морских коньков, потому что она их обожает. Дочь жует хвост оладины с голубикой и выглядит настолько счастливой и совершенной, что я просто обязана сделать все как надо. Господи, пусть все получится.

Убрав за Эйвери, даю ей игрушку и надеюсь, что это надолго займет ее и я успею спуститься и вывалить белье из сушилки в корзину, а вместе с ним и сумку. Медленно иду вниз по лестнице, и когда я вижу бетонную подсобку и вдыхаю вонь швабры, стук сердца отдается в горле. Пытаюсь дышать ровно и думать только о плане. Вытаскиваю белье, сваливаю его на сумку и отношу наверх.

Все готово. Я приведу план в действие, как только увижу на улице Кору. Схвачу сумку, спущу коляску на пять ступеней с веранды, быстро засуну в нее детскую сумку, усажу Эйвери и уйду.

Проходит еще один мучительный час, и я уже начинаю опасаться, что Кора проведет весь день дома. Хотя такого никогда не было. Она целый день ездит туда-сюда. Твержу себе, что все в порядке. Сегодня не какой-то особенный день, у меня все готово, и я могу дождаться понедельника, если придется. План останется в силе, ведь Лукас не умеет читать мысли. Дыши.

Уже 11:42, и я жду снаружи. Сижу на веранде, несмотря на холод. Я надела пальто и укутала Эйвери в одеяло. Нащупываю дырку в кресле, нахожу удостоверение и часы и очень осторожно вынимаю их, а потом прячу в ладони. Крепко зажав их, наблюдаю за домом Коры и наконец вижу, как кто-то выходит. Мигают фонари машины, когда Кора щелкает брелоком. Я не сразу ее узнаю. У нее другая прическа, да и выглядит она… по-другому, но это определенно Кора.

– Кора, – зову я, и она удивленно смотрит на меня, но улыбается и машет с подъездной дорожки.

Вряд ли ей приходило в голову, что я могу заговорить первой, ведь раньше я никогда этого не делала, поэтому она просто машет и идет к машине. Сердце так бешено колотится, что я слышу его даже под пальто. А руки так дрожат, что трудно держать ручку коляски. Я прерывисто дышу и боюсь в панике рухнуть. Времени для колебаний нет. Каждая секунда на счету. Надо идти.

– Кора, – повторяю я.

Она останавливается и поворачивается.

– Привет.

Кора улыбается, но не глазами. Выглядит она грустной и растерянной.

– Прости, я по-прежнему без машины, а у меня срочное дело. Ты не могла бы подбросить нас до города, если едешь туда? – спрашиваю я с таким отчаянием, что слышу дрожь в голосе.

Конечно, она может сказать, что торопится, уже опаздывает, и мне лучше взять такси. Но ее лицо меняется. Она улыбается, а глаза вспыхивают.

– Конечно, милая. Я с радостью. Ой, погоди.

Она останавливается.

– Что такое?

Боже мой, она разворачивается. Что?!

– У меня нет детского кресла, – объясняет Кора.

– Ой, наше осталось в моей машине в мастерской, но ничего страшного. Если б это не было так срочно, я бы не…

Она прерывает меня, открывая гараж:

– У нас точно есть кресло. А может, и два!

Хихикнув, Кора копается на полках с инструментами, автохолодильником, велосипедами и старым спортивным инвентарем. Мое сердце вот-вот выскочит из груди. У меня нет времени.

– Я все жду внуков… Ну, не то чтобы жду, но через полтора года Мия уедет в колледж, так что не так уж и долго ждать. Я храню все ее старые игрушки. Хм… Погоди-ка, оно точно где-то здесь.

Я оглядываюсь на наш дом и знаю, что сейчас камеры меня не видят. На них только комнаты в пустом доме, из которого сбежала пленница. Прошло уже минут пять. Если Лукас заметил, как я ушла, у меня максимум пятнадцать минут. В любом случае, время уходит. Но я не выдаю себя, нельзя. Смотрю в землю и нервно дергаю ногой.

– Вот! Я знала, что найду его. – Кора наклоняется к заднему сиденью. – Так, давай-ка посмотрим, помню ли я, как это делается, – бормочет она, а я могу лишь благодарно кивнуть.

Наконец Кора пристегивает детское кресло, и я сажаю Эйвери в машину. Малышка в восторге от приключения. Я сажусь рядом с Корой, и она отъезжает от дома. У меня пересохло во рту, и я не могу отдышаться, но Кора не замечает этого и болтает о детских креслах, их производителях и как в былые времена они делали все более качественно.

Потом она включает поворотник, мы сворачиваем влево, и я вижу в зеркале заднего вида наш дом и думаю: может быть, я в последний раз вижу это адское место.

– Так куда тебе надо? – спрашивает Кора, направляясь к центру, где находятся все магазины и рестораны.

Адреса у меня нет, и я не могу сказать, что мне нужен ломбард.

– Ну, я встречаюсь с подругой. Рядом с «Душевным ломбардом», там есть средиземноморское кафе.

– «Эфес»! – подхватывает она.

– Точно, – говорю я, глядя на восторженное лицо Эйвери – она так редко ездит на машине.

Сквозь щель в окне проникает чудесный прибрежный воздух, вокруг растут пышные зеленые можжевельники, и мне хочется рыдать при виде обыкновенных магазинов и ресторанов вдоль дороги.

– Надеюсь, у твоей подруги все в порядке, – произносит Кора.

– Что-что?

– Ты сказала, это срочно. Надеюсь, все в порядке. Если тебе что-то понадобится, я рядом, – добавляет она и на мгновение отворачивается от дороги, чтобы ободряюще улыбнуться мне.

– Это… Это так мило с твоей стороны, Кора… Большое спасибо за твою доброту, – отвечаю я, с каждой милей все больше расслабляясь, хотя и знаю, что самое трудное еще впереди.

Надеюсь, когда-нибудь я сумею вернуть ей долг.

Когда Кора высаживает меня, я отстегиваю Эйвери, вытаскиваю из багажника