Что касается будущего, достаточно было того, что я беспокоилась за нас двоих.

Вернуть Боно в «Байдеви», чтобы он прожил остаток жизни в клетке, было бы окончательным поражением. В каком-то смысле мы оба были беглыми заключенными. Я приехала в Нью-Йорк, чтобы сбежать из клетки, созданной моими собственными руками. Срок аренды нашей квартиры, где было разрешено жить с животными, истекал через десять дней, и для нас обоих время подходило к концу.

Я представляла себе, как несу его переноску обратно в «Байдеви» по берегу реки, и разражалась слезами. «Но это же Америка, – думала я, промокая глаза полотенцем. – История Боно должна иметь счастливый конец».

Когда я позвонила Микейле, от тепла в ее голосе слезы снова навернулись на глаза.

– Блог не помогает, – сказала я.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она. – Вида говорит, что твои посты читают более 22 миллионов человек.

Такое количество было даже трудно представить.

– Но этого не может быть, – сказала я. – Она, видимо, неправильно посчитала нули.

– Если верить Виде, это еще по самым скромным подсчетам.

Я попыталась представить все население Австралии, втиснутое в мою студию. Одно было понятно. Чашек на всех не хватит. Если эта цифра была верной – а Микейла заверила меня, что нет повода сомневаться, – то все, что я когда-либо слышала об интернете, подтверждалось. За нами следили миллионы глаз, но никто не желал сделать шаг в реальном мире и предложить практическую помощь.

– Но Боно это не принесло ничего, кроме известности, – сказала я. – Он ни на шаг не приблизился к новому дому.

На том конце провода наступила тишина. Моя подруга наверняка редактировала какую-то рукопись, которая должна была изменить мир.

– Не беспокойся, – сказала она.

Я просто восхищалась Микейлой. По сравнению с ней Полианна была пессимисткой.

– У меня есть подруга, которая интересуется им, – сказала она. – Я отправила ей фотографию Боно. Она не перестает охать и ахать.

Ее слова значили не более, чем перышко, упавшее на спину слона. Весь мир влюблен в него. А ему нужна любовь с закатанными рукавами.

Дни мчались как в фильме с ускоренной перемоткой по мере того, как город возвращался к старому ритму. Я носилась, как белка в колесе, перебегая от музея к театру, от одной достопримечательности к другой, при этом пытаясь принять какое-то решение. Как только срок аренды нашей квартиры закончится, мне придется вернуть Боно в приют и возвращаться в Австралию.

Или же я перейду к третьему варианту и арендую жилье, чтобы пожить где-то до тех пор, пока не найду другую квартиру, где допускается проживание с животными. Может быть, Микейла согласится приютить Боно на пару недель, или его можно будет временно отправить в «Байдеви» до тех пор, пока я не найду дом для нас.

Большие музеи оглушают меня, а библиотеки могут отпугивать, однако Библиотека и музей Моргана на пересечении Мэдисон-авеню и 34-й улицы была как раз идеального размера. Из нашей квартиры туда можно было пройти пешком, и музей стал одним из моих самых любимых мест.

Гуляя по его изысканно отделанным комнатам, украшенным оригинальными рукописями Марка Твена, Толкиена и Бетховена, я теряла всякое чувство времени. Музей Моргана – это вся культурная вселенная в миниатюре.

Как и многие другие прекрасные вещи в Нью-Йорке, библиотека обязана своим происхождением состоятельным людям. Пирпонт Морган был финансистом, помешанным на коллекционировании старинных манускриптов и рисунков древних мастеров. После его смерти в 1913 году его знаменитая коллекция вместе со специально выстроенным дворцом была передана в дар общественности. Музей продолжает пополнять свою коллекцию и расширяться, не теряя своей доверительной обстановки – и его великолепное кафе никогда не бывает переполненным.

Однажды, получив порцию удовольствия от посещения Моргана, я провела остаток дня в чудесном обувном магазине, где улыбающийся продавец не моргнул глазом, когда призналась в том, что ношу одиннадцатый размер. Он расставил у моих ног ряд летних мюлей ослепительных цветов. Все они были моего размера. Я почувствовала себя Дороти в Изумрудном городе. Я купила одну пару серебряного цвета, и они были настолько удобными, что мне пришлось вернуться за второй, темно-синей, парой.

– Что ты думаешь об этом? – спросила я, разворачивая ноутбук так, чтобы Филипп видел мои новые синие туфли.

– Они просто потрясающие, – сказал он, но я видела, что это говорится из вежливости. Мужчины никогда не понимают восторга от новой обуви.

– А как Энни и Стелле понравились их открытки из «Холодного сердца»? – спросила я.

– Я не слышал, – ответил он. – Но Лидия не переставая говорит о Боно и о том, как она прекрасно провела там время.

Мы погрузились в тишину. Охваченная порывом заполнить ее, я перешла к третьему варианту.

– Я не могу оставить Боно.

Молчание.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он.

– Я не уеду отсюда, пока не найду ему дом.

Эти слова прозвучали даже более впечатляюще, чем ранее в моей голове. Но я не собиралась забирать их обратно. Филипп распрямил плечи.

– Понятно, – сказал он после следующей долгой паузы. – А что будет, если ты никогда не найдешь ему дом?

Я схватила салфетку с тумбочки и высморкалась. У меня не было возможности обернуть вариант три в праздничную упаковку, обвязав ее ленточкой.

– Значит, мне придется остаться здесь, – ответила я.

– А как твой сосед? – спросил он, меняя тему.

– Какой?

– Ирландский писатель.

– Что?! Он не писатель. Он просто…

– О, извини. У меня звонок по второй линии, – сказал Филипп. – У нас важная сделка.

Я понимала, что не могу конкурировать с этим приоритетом. Мы обменялись воздушными поцелуями и попрощались. У меня не осталось возможности сказать ему, что в последнее время я не видела своего соседа. Экземпляр моей книги исчез из-под дверей Патрика, значит, он наверняка прочел ее и возненавидел. Я ничего о нем не слышала со дня смерти Мэгги Тэтчер. Конечно, Филипп понимал, что вариант три не имеет ничего общего с Патриком.

Иногда кошке нужен спаситель

Я нервничала, не зная, как преподнести свои планы Микейле. Она подумает, что я спятила. Но мне нужно было рассказать ей, как много Боно теперь значил для меня и что из-за него я собираюсь остаться в Нью-Йорке. Когда она предложила мне встретиться с ней в зоопарке Центрального парка, я подумала, что это отличная обстановка, чтобы сообщить ей новости.

Зоопарк был основан еще в 1860-е, когда он служил местом содержания слишком непредсказуемых существ, чтобы держать их в жилых домах, например, медведей и некоторых видов лебедей. Вскоре некоторые известные личности решили улучшить свою репутацию, добавив в коллекцию новых животных. Генерал Кастер подарил гремучую змею.