Многое изменилось, когда появился Рамик. Он оказался хорошимпарнем, добрым, отзывчивым. Рамик охотно давал в долг, не разрешал напиваться,даже купил ему телевизор. Игнат сначала относился к появившемуся ангелунастороженно, боялся, что тот хочет отобрать у него квартиру, прятал паспорт.

Но Рамик не говорил о квартире. Наоборот, улыбался,показывая белые зубы и объясняя, что работает представителем благотворительногообщества, которое заботится об одиноких москвичах. И хотя Сайфулин не оченьверил в благотворительность, после того как потерял деньги в МММ, тем не менееон почему-то поверил Рамику и даже несколько раз пускал его к себе домой.

В это утро Рамик приехал с целой авоськой продуктов — сфруктами, овощами и даже с йогуртом. Рамик впервые за все время привез и двебутылки водки.

— Уезжаю на юг, — сообщил Рамик. — На отдых. Вернусь черезмесяц, тогда и поговорим.

— Как же так? — огорчился Игнат. — Как же я без тебя?

— Ничего, старик, месяц продержишься. — Парень хлопнул егопо плечу.

Рамик был совсем молодой, лет двадцать пять от силы. У негобыли черные, курчавые волосы, смуглое лицо, приятные миндалевидные глаза иоткрытая улыбка.

Он все время улыбался. Вдвоем они выпили обе бутылки. Приэтом пил в основном Игнат. Рамик только улыбался, наливая хозяину полныйстаканчик. Когда Игнат заснул прямо за столом, Рамик осторожно поднял его,перенес на раскладушку и, выходя из дома, включил все газовые конфорки, незажигая огня. Он вышел из дома с улыбкой на устах.

В стоявшей на углу машине сидел мужчина. Еще более смуглый,чем Рамик, со щеточкой черных усов и большим носом с горбинкой. Он повернулся всторону Рамика и взглянул на него вопросительно.

— Все в порядке, — понял Рамик. — Все сделал, как нужно.

Сидевший за рулем взял мобильный телефон, набрал номер.

— Говорит Ахмад. У нас все готово.

Ровно в пятнадцать часов двадцать шесть минут все окрестныедома вздрогнули от взрыва. Дежурившие на улице офицеры ГАИ передали срочноесообщение о возможном террористическом акте.

Через полчаса на месте взрыва уже работали бригадыспасателей, сотрудники милиции и ФСБ. Прибыл и мэр города. Мрачный, как туча,он стоял перед разрушенным домом.

— По предварительным данным, — докладывал один из егоподчиненных, — взрыв произошел в результате утечки газа. Пока извлекли иззавала только шестерых погибших. Много раненых. Сколько всего пострадало, покане установлено.

— Как это произошло? — спросил мэр.

— Взрыв. Утечка газа. Вы ведь знаете, какая это проблема…

— А эти откуда набежали? — Мэр кивнул в сторону журналистов,снимавших происходящее со всех сторон.

— Сообщили, — пожал плечами подчиненный. — Они беду чуют,сразу слетаются.

— Стервятники, — пробормотал неодобрительно мэр.

Он пошел к своей машине. Третий случай за год, причем всамом центре города, думал огорченный мэр. Опять все газеты будут обливать егогрязью. Что, конечно же, уменьшит его шансы на выборах президента. Он повернулсяи подозвал своего подчиненного.

— Пусть ФСБ хорошенько проверит. Что-то слишком часто у насвзрываются дома. Здесь линию газа сто раз проверяли, и ничего страшного небыло. Пусть проверят еще раз.

— Говорят, на втором этаже один бомж жил. Он, наверное, изабыл выключить газ. Оттуда и рвануло, — доложил подчиненный.

— У бомжей не бывает квартир! — закричал мэр. Сообразив, чтоне стоит горячиться, он взял себя в руки и процедил:

— Он же не мог все пять комфорок сразу включить, чтобы обедготовить. А если включил, значит, не обед готовить, а взорвать себя хотел.Пусть поработают. Не нравится мне этот взрыв.

— Они уже работают.

— Вот-вот. И вообще, пусть проверят, как все произошло. —Мэр повернулся и пошел к своей машине. Он заметил, как несколькофотокорреспондентов начали снимать его именно в тот самый момент, когда онособенно злился. Мэр, однако, промолчал. Он даже боялся представить, какиекомментарии выдадут сегодня по телевизору каналы, «работающие» на другихкандидатов. А какие гадости напишут завтра все газеты…

Римма замерла, не зная, что предпринять. Все-таки следоваловойти в дом.

Посмотрим, что они запоют, когда приедет милиция. Риммапоправила очки и вошла в подъезд. Здесь все было тихо. Она услышала завываниеприближающейся сирены и усмехнулась. Вот и все. Попались голубчики. Теперь неуйдут. Сирена приближалась, и она начала уже смелее подниматься по лестнице.Первый этаж, второй… Когда приедут сотрудники милиции, они возьмут всю банду.Нет, она не станет подниматься на третий этаж в квартиру фотокорреспондента.Она не такая дура. Надо дождаться приезда милиции, а потом сказать этимсволочам все, что она о них думает. И в этот момент кто-то схватил ее за плечо.

— Ты куда?

Римма обернулась. Перед ней стоял водитель «Волги», котораяее преследовала. Тот самый убийца, что пришел в квартиру Рыженковых с шнуром вруках. Или с леской? Он видел ее, когда Малявко толкал Римму к машине. И онсразу ее узнал. Как и она его. Римма недооценила приехавших. Они не сталивтроем врываться в квартиру Беззубика. Двое прошли в квартиру, а Юрлов осталсядежурить на лестнице, между вторым и третьим этажом. И теперь, увидев передсобой женщину, которую они искали два дня, он обомлел.

— Ты? — спросил он с угрозой в голосе.

— Я, — подтвердила Римма, даже не пытаясь вырваться. — Спетаваша песенка, — продолжала она с вызовом. — Теперь вас милиция достанет, это яих вызвала.

Юрлов смотрел на нее, не зная, что делать. Каким-то зверинымчутьем он почувствовал: она уверена в своих силах. Швырнув ее на пол, онбросился в квартиру Беззубика.

— Уходим! — закричал он. — Быстрее, милиция едет.

Малявко с напарником искали магнитофон. Самого хозяина домане было. Легко открыв дверной замок, они сразу нашли куртку Вадима Кокшенова.Но там лежал только его мобильный телефон. Именно поэтому они теперь в поискахмагнитофона переворачивали вверх дном всю квартиру. И тут услышали голосЮрлова.

— Какая милиция? — разозлился Малявко. — Чего ты кричишь?

Он раскрыл дверь и увидел перепуганного Юрлова. Тот показалрукой на поднимавшуюся с пола Римму.

— Она… — сказал он. — Она милицию вызвала.

— Ты? — не поверил своим глазам Малявко. — Ты еще живая?

— А вам мало Глебова? — спросила с вызовом Римма. Онаслышала завывание сирены и была уверена, что теперь отсюда никто не уйдет. —Двор окружен, теперь вас всех арестуют.