— Мне казалось, что специфика вашей работы подразумевает некуюсекретность.

— Это раньше так было, — улыбнулся Угланов, — игра в шпионы.Сейчас ребята раскусят шпиона за минуту. У нас есть внедренные агенты — такихне отличишь от всей публики. А я сижу здесь как штатный сотрудник ФСБ, ккоторому любой из них может обратиться в трудную минуту. В том числе и хозяевакафе. По-моему, это устраивает всех. Меньше бывает скандалов. Когда дерутся, я,впрочем, не вмешиваюсь. Это проблема милиции.

Дронго почувствовал на себе взгляд. Обернувшись, он увидел,что девушка с родинкой, заинтересовавшись, смотрит в их сторону. Кто-то изкомпании отпустил шутку, очевидно, связанную с двумя «старичками», сидевшими вуглу, — красавица прыснула от смеха, не сводя взгляда с Дронго.

— Ваша основная проблема — неформальные молодежные объединения?— уточнил Дронго.

— Вот именно, — кивнул Угланов, поднимая два пальца правойруки. Бармен, увидев это, кивнул в знак приветствия.

— Сейчас принесут джин-тоник. Кстати, больше вам здесь лучшене появляться. Если вас увидели со мной, значит, сделают соответствующиевыводы.

— Поэтому вы и назначили встречу именно здесь? — разозлилсяДронго.

— Конечно, — кивнул Угланов. — Это удобно. Кроме того, мненужно иногда с кем-то встречаться и беседовать, а то решат, что здесь и такслишком много внедренных агентов.

— Звонарев готовил материал о таких агентах? — спросилДронго, подавив раздражение.

— Нет, — ответил Угланов, бросив на него тревожный взгляд. —Конечно, нет.

Вы думаете, это мы его убрали? — усмехнулся он. — Но дляэтого у нас есть способы похитрее, чем бездарно стрелять в журналиста налестнице. И потом, зачем нам это нужно?

— Может, он узнал слишком много о внедренных агентах?

— О них даже я ничего не могу узнать. Или вы думаете, что унас работают только дилетанты? Внедренные агенты имеют своих прикрепленныхофицеров, с которыми и выходят на личный контакт. И любой из находящихся в залеможет оказаться таким агентом. Или — не оказаться. Гарантий в таком деле небывает.

Девушка продолжала смотреть в его сторону, и Дронгопочувствовал некоторое неудобство. Если бы это происходило в Париже или вНью-Йорке, если бы за соседним столом сидела женщина от тридцати и… добесконечности — никаких проблем. С годами ему начали нравиться женщины ввозрасте. Он уже не находил прежней прелести в молоденьких женщинах, понимая,что неопытная и капризная партнерша может испортить всю радость интимнойвстречи. Раньше, десять-двадцать лет назад, он хохотал над глупым, как ему всегдаказалось, утверждением французов, что женщина подобна вину — чем старше, темлучше. В двадцать лет это казалось фантастикой. В тридцать было достаточновульгарно. Когда ему исполнилось почти сорок, он постиг мудрость высказывания.Но за соседним столиком сидела молодая, очень молодая и красивая женщина исмотрела на Дронго.

А вокруг танцевали и неистовствовали десятки ее сверстникови сверстниц. И когда, вопреки его убеждениям, в нем созрело острое желаниепригласить ее на танец, он вдруг с раздражением подумал, что годится этойдевушке в отцы.

— Вы хорошо знали Звонарева? — спросил он Угланова.

— Неплохо, — кивнул подполковник, — мы даже с ним один разздесь встречались.

— Всего один раз?

— Здесь, да. А вообще виделись несколько раз. Весьма толковыймолодой человек. Наверное, перешел кому-то дорогу. У журналистов своипрофессиональные трудности, — пожал плечами Угланов.

К ним протиснулся официант и поставил на столик два высокихстакана, наполненных почти до краев. Угланов поблагодарил его кивком головы.Дронго заметил, как поморщился официант, отходя от их столика. Очевидно,Угланова здесь не очень жаловали. Впрочем, он платил им той же монетой.

— Как вы думаете, почему его убили? — спросил Дронго. Вопроспришлось почти прокричать, так как музыка вдруг оглушительно взревела.

— Не знаю, — прокричал в ответ Угланов, — возможно, из-заего статей.

Говорят, многие журналисты получают деньги, пишут заказныестатьи. Может, он не вернул кому-нибудь деньги. Или не написал того, чего отнего хотели.

К «его» девушке подошел молодой человек, пригласив на танец.Она отказала ему, продолжая смотреть в его сторону.

— Вы думаете, его убили из-за этого? — спросил Дронго.

— Не знаю, — раздраженно ответил Угланов. — У меня своихпроблем хватает, чтобы еще заниматься проблемами каждого журналиста.

— Он встречался с кем-нибудь? Я имею в виду неформальнуюмолодежь.

— Да. С представителями двух или трех клубов. Кажется, трех.У меня записано, но точно не помню.

— Вы можете дать мне их адреса?

— Хотите пойти по его стопам? — усмехнулся Угланов. — Ну,ну, желаю удачи.

Только вы напрасно ищете. Я ведь понял, что вы из милицииили из прокуратуры.

Убийцы не там. Это все шпана. Они сами могут ограбить и дажеприбить человека.

Но нанимать убийцу — кишка тонка. Для этого нужны деньги,связи. Ребята на такое не способны. Он ходил в три клуба. Если хотите, я дамадреса. Но уверен — убийц Звонарева нужно искать в другом месте.

Девушка по-прежнему смотрела в их сторону.

— А адрес дайте, — сказал Дронго, — я все же непременнопройдусь по ним.

— Напрасно вы так привязались к этой версии, — нахмурилсяУгланов, — вы бы поискали виновных среди тех, кто заказывал ему статьи наразных политиков. В России убивают только за большие деньги. А большие деньги —это всегда политика. Детские клубы тут ни при чем.

— О чем еще вас расспрашивал Звонарев? — вернулся к своимвопросам Дронго, как бы игнорируя разглагольствования подполковника. За ними, заего разглагольствованиями, очевидно, просто скрывалось разочарование Угланова исвоей деятельностью, и незавидной должностью, на которой он не мог нивыдвинуться, ни отличиться. Наверное, он был прав, и этими подростками должназаниматься милиция. Но в ФСБ полагали, и Дронго знал об этом, что неформальныемолодежные объединения, были среди них и откровенно фашистские, должнынаходиться под негласным контролем контрразведки. С этой целью в группывнедрялась агентура, а офицеры ФСБ почти официально закреплялись за местами«тусовок» таких групп.

«Это комплекс неполноценности, — думал Дронго, — егоподтачивает очевидное унижение, которое он вынужден переносить. Подполковникконтрразведки, наблюдающий за недорослями. Да ему просто осточертела такаясинекура, он мечтает о настоящей работе».

— Спрашивал, конечно, — ответил Угланов. — О самых разныхклубах и группах. Его интересовало, как регистрируются клубы, откуданаправляются воспитатели. Готовил статью на эту тему. Но она почему-то невышла. Вместо этого он написал безобидную статью об увлечениях молодых людейразличными направлениями в музыке. Короче, о ерунде…