этом он видно посчитал представление мне замка достаточным, и мы потопали дальше, углубившись в десятиметровый… не меньше… тоннель под башней.

Глава 13

Вышли во двор, где нас встречало двое стражников в самых настоящих латах, но вот внешне… очень напоминающих дедовых охранников: не самого высокого роста, крепкие телом и желтоглазые, что особенно стало заметно в свете горящих факелов.

Двор оказался небольшим и огороженным стеной, с крытой галереей поверху.

Пока я озирался, встретившие нас стражники после короткого приветствия сразу кинулись закрывать ворота. Обернувшись на громкие звуки скрипа и лязга, я успел увидеть, что и мост с той стороны башни поднимается, а в пройденном нами тоннеле опускается еще и решетка. Серьезно тут у них как все…

А мы двинули дальше по довольно неширокому проезду, зажатому меж стенами и плавно выворачивающему по ощутимому подъему к следующим воротам. Эти были еще больше прежних, башня над ними выглядела гораздо мощнее, а тоннель под ней, соответственно, еще длиннее. А стоило нам миновать его и здесь створы закрыли за нами, а решетку опустили.

— От кого прячемся? — спросил я, потому как было немного дико понимать, что тебя запирают в этих стенах, а меж тем там, в низине, деревенька живет своей жизнью и люди вроде ни о какой опасности не думают.

— А, не обращай внимания, — отмахнулся гном, — это чисто по уставу так положено, а оборотни всегда выполняют все правила.

Та-ак, приехали…

— Какие оборотни? — затаив дыхание, спросил я.

— Обыкновенные… — как на идиота воззрился на меня Миха, — ты что, и этого не знаешь?!

— Чего я не знаю? Вернее, что я вообще знаю?! — взвился я.

— Ты же с детства жил рядом с ними… — гном прям растерялся даже, — уж это-то не должно быть для тебя новостью!

Как же мне это надоело! На каждом десятом слове себя дураком чувствую!

— Понял, не знаешь. С оборотнями из мира Бестрис у Ордена договор… да тыщ несколько лет уже как. Многие из них нынче и не знают толком своего мира, потому как поколениями живут там, где их семьи служат. Они лучшие охранники. В основном волки конечно, но есть представители и других кланов.

А мне пришлось зубы сцепить, что б уж точно никакой гадости не выдать, поскольку понимание имелось, что гном-то как раз ни в чем не виноват. Но от очередного приступа злости меня прям трясло. «Горячие парни», представители коренного народа Северного Кавказа… оборотни, ага! Ну дед, встретимся мы с тобой однажды!

В этот момент на парня, что пришел забирать у гнома его Звездочку, я, считай, почти и внимания-то не обратил. Но пока хозяин, наобнимавшись со своей ненаглядной «девочкой», передавал ее конюху с кучей наставлений, я немного отошел, а потому взгляд удаляющегося парня, брошенный на меня уже через плечо, заметил. Было в том взгляде и пренебрежение, и недовольство, и насмешка.

— Слышь, Мих, чего он на меня как посмотрел?

— Арч, что ли? Ну-у, он у нас все ж маг какой-никакой — с животными умеет ладить, слышит их. Вот волю и взял себе, мнение свое иметь. И видно чует, что повозиться ему с тобой придется, вот и кривится. Ты же на лошади ездить не умеешь, правильно?

Ну, я вообще-то думал, что никто этого не понял…

— Нет. И не жажду как-то учится даже!

— А придется, мил мой… придется. В Гроден-то мы на лошадках добираться будем, уж пешком-то точно не пойдем!

— Подожди! — остановил я его, смутно уже подозревая, что отвертеться от конных прогулок в этот раз мне не удастся, но и не желая пока эту неотвратимость принимать. — А порталы?! Раз и открыли, и все уже в этом вашем Гродене!

— А открывать, кто будет? Я крайне сомневаюсь, что кто-то из вас, рекрутов, уже на это способен. А мы с Дулей и вовсе не приспособлены к такому.

— Что, и эльфы не могут?! — несказанно удивился я, потому как вбитые в меня стереотипы о способностях этой расы все еще утверждали, что эльфы — всесильны.

— Возможно, Королева, или из их Совета кто, и смогут… и даже скорее всего, что смогут… но из Леса и при определенной подготовке. Да и у нас Под Горой, думаю, при помощи специальных артефактов и на месте силы колдуны сумеют кого-то куда-то переместить. Но, ни мы с Дулей, это уж точно! Еще раз повторяю: Врата по щелчку пальцев открывать, это ваша способность — Стражей, и ничья больше. Так что готовься… до завтра, и вперед — к Арчу под начало! И хватит уже здесь толочься — жрать охота, да и ночь на дворе почти!

И, развернувшись, направился к зданию, что я еще утром разглядел с обрыва в сером рассветном мареве — то, что прижималось к донжону.

Донжон, кстати, отсюда — от его считай подножия, выглядел еще более мощным и мрачным. Круглая башня необъятных размеров и единственная, наверное, не отвечающая моему определению «готичненько» постройка, поскольку была гладкой кладки, с редкими, совсем не арочными окнами-бойницами и не крытая поверху.

А вот то строение, к которому направился гном, как раз все красоты стиля имело — поддерживающие колонны, дверные и оконные стрельчатые порталы, да все такое навороченное, резное, что сами окна уже даже и в глаза не бросались, хотя явно были набраны витражными картинками. Так что, что там на них изображено, я в дрожащем свете факелов не разобрал.

Само строение имело три этажа, при этом первый, похоже, по высоте стоил двух последующих. Окон в ряд выходило по одиннадцать штук, кроме первого этажа, где посередине располагалась входная двустворчатая дверь. Понятно, что она была тяжела даже с виду, темного резного дерева и с металлическими планками в крупных шляпках гвоздей.

Гном скрылся в распахнутые перед ним двери, а мне не захотелось спешить, все ж я не просто в замке на экскурсии оказался, а в действующей крепости — жилой и пользуемой по законам средневековья без всяких там тематических стилизаций.

Этот двор был значительно больше встретившего нас за первыми воротами, но его так же в кольцо замыкали стены, крытые поверху галереей, а потому даже при немалом размере ощущение нахождения в глубокой яме присутствовало. Вдоль стен тянулись какие-то строения, одно и двухэтажные, и те, что повыше, почти дотягивались крышами до галереи на стене.

— Господин, — раздалось сзади, — прошу вас пройти в палас. Господин Миха тревожится, что вас до сих пор нет.

«Тревожится он… видно за стол без меня сесть не могут…», —