Раздался грохот, и он рефлекторно закрыл глаза от заливающей лицо теплой липкой и сладковато пахнущей жижи. Через несколько секунд рассудок все-таки принял тот факт, что после смерти сердце таким бешеным темпом биться не должно. Он разжал ладонь и почувствовал, как из нее выскользнул нож. Затем медленно поднес дрожащие руки к лицу и начал соскребать с глаз неприятную вязкую субстанцию, в которой прощупывались клочья волос и мелкие осколки костей. Получив, наконец, возможность, разжать крепко сомкнутые веки, он уставился на свои ладони, обильно покрытые жуткой кашицей, в которую превратилась половина головы каннибалки. Она застыла в той позе, в которой он видел ее последний раз, когда та еще была жива и схватилась за оружие Сапрыкина. Она просто сидела на земле, поджав под задницу согнутые в коленях ноги, и могла бы показаться еще живой, если бы не отсутствие верхней части башки…

– Йоп твою… – выдохнул майор и тряхнул ладонями. – Я думал, попал в рай или ад. А оказалось, просто в дерьмо…

– Зато живой, – тихо отозвалась Жанна. Она стояла чуть в стороне и суровым взглядом осматривала место бойни. Из ствола винтовки, что она держала в руках, все еще сочился тонкими белесыми нитями дым.

– Охранительница ты моя ненаглядная, а нельзя было ее пристрелить как-нибудь поаккуратней, чтоб моя физиономия теперь не была похожа на одну из харь этих уродов?

– Умеешь ты красиво благодарить, дядя Женя. Но, не стоит.

– Как ты вообще здесь оказалась?

– Увидела большой взрыв в стороне Приморского. Взяла машину и поехала разобраться. Добралась до Вилючинска, а там переполох. И все приморцы в Вилючинске теперь. Была экстренная эвакуация. На поселок напали какие-то твари. Говорят – людоеды.

– Ну, судя по тому, чем эти пятеро упырей здесь занимались, это именно так. Только вот откуда они взялись? И почему ты оставила свой пост?

Жанна сурово посмотрела на Сапрыкина.

– На посту остались мои братья. И они справятся и без меня. А тебе в ином случае довелось бы здесь теперь мертвым валяться.

– Ну, с этим трудно спорить, – вздохнул, качая головой, Евгений.

– Чего ты ждал? Я заметила тебя еще минут двадцать назад. Почему сразу их не убил? Когда она на тебя накинулась, я не могла стрелять издали, и пришлось подбежать совсем близко. Иначе рисковала в тебя попасть.

– Я увидел еще издалека, что тут у берега какие-то незнакомые катера. Добрался до места чуть севернее и сюда шел пешком. Потом наблюдал за ними. Слушал их болтовню. Пытался понять, на каком языке они разговаривают. А потом вот эта сука, похоже, отошла в кустики посрать. И я не знал, где еще один из этих уродов.

Сапрыкин поднялся на ноги и обратился к трупу с обезображенной головой:

– Дорогая, ну теперь ты понимаешь, что нам не суждено быть вместе? – сказав это, он толкнул тело подошвой ботинка, заставив упасть, поскольку ее сидячая поза несколько смущала.

– Разобрал их язык? – спросила Жанна.

– Нет, но кое-какие выводы все-таки сделал. – Евгений повернулся к ительменке спиной. – Сними с меня рюкзак и достань оттуда тряпку. Я хоть немного оботрусь, пока вся это кровь и мозги совсем ко мне не присохли.

Жанна выполнила его просьбу, и первым делом Евгений начал вытирать лицо.

– Ты далеко машину оставила?

– За тем холмом. Метров четыреста.

– Хорошо. Прежде чем ты отправишься обратно к братьям, мне нужно, чтоб ты меня кое-куда свозила.

– Вернуться? Я не ослышалась?! – возмущенно воскликнула Жанна.

– Послушай, мне очень важно, чтоб вы с братьями держали ту сопку и не позволили американцам разместить на ней снайперов.

– Послушай, дядя Женя. В Вилючинске я видела маленькую девочку. Она была в последней телеге с беженцами. Эта телега сильно отстала и когда добралась все-таки до первого поста, то в ней было три человека. Два мертвеца и одна живая маленькая девочка. И один из мертвецов, лежащих рядом с ней – ее мать. А вот ее отец и старший братик. Видишь эти два тела, которые они не успели разделать до конца? То, что я здесь наблюдаю сейчас, повергает меня в ужас. Теперь вообрази, что довелось увидеть этому ребенку? Я нужнее здесь. И я останусь здесь и буду этих тварей убивать.

Сапрыкин не мог ей возразить. Да и не хотел. Он понимающе покачал головой и подошел к огромной туше медведицы.

– Они гнались за телегой. Получается, если бы зверь не напал на них, то и девочку убили бы?

– Выходит что так, – кивнула Жанна.

Майор подошел к мертвому зверю, опустился на одно колено и ласково погладил по шерсти на голове медведицы.

– А ты Никиту видела? Если была эвакуация, то он должен был идти в числе последних и прикрывать людей от преследователей. Почему в последней телеге была женщина и ее дети, а не Вишневский?

– Он остался в Приморском, Анатольевич.

– Что? – Сапрыкин уставился на Жанну. – Как это, остался?

– Он и, кажется, Захар Золотарев. Они остались, чтоб затопить или уничтожить лодку. Иначе она досталась бы врагу.

– Господи, на заводе же была куча глубинных бомб, – сокрушенно вздохнул майор. – Так вот что это за взрыв был… Ладно. Если Никиты нет… Проклятье… Если его нет, то ты будешь командовать в Вилючинске. Надо будет наладить оборону, баррикады, систему скрытых постов и патрулей. Я знаю, что с этим ты справишься как никто другой.

– А ты?

– Мне надо будет вернуться на тот берег до рассвета. Я должен все рассказать нашим. Да и американцам тоже. Нам теперь не только нельзя воевать с ними. Нам необходимо как-то с ними объединиться. Иначе эти уроды поодиночке съедят и нас и американцев.

Сказав это, Сапрыкин подошел к своему рюкзаку и принялся копошиться в нем, пока злобно не прорычал:

– Твою мать…

– Что случилось? – спросила Жанна.

– Вот сейчас я действительно зол, – проговорил майор, извлекая из рюкзака кубик Рубика.

Головоломка имела плачевный вид, поскольку сломалась во время борьбы с каннибалкой. Майор глядел на безнадежно отломанные грани и уголки и сокрушенно качал головой:

– Родители мне его купили в восемьдесят четвертом или восемьдесят пятом году. Оригинальный. Сделанный в Венгрии.

– А зачем ты его вообще постоянно с собой таскал?

– Оставил бы дома, так его бы цунами унесло. Ну, теперь уже очевидно, что с собой его таскать уже не буду. Жанна, ступай к машине и жди меня там. Я догоню минут через десять.

– Ты уверен?

– Уверен. Оставлю здесь нашим незваным гостям подарочек. А потом поедем к моему тайнику. Там у меня игрушки поинтересней.

* * *

– Это точно, что они все не знают английского языка? – Карл внимательно посмотрел единственным глазом на Джонсона.