идёт по плану, как и должно быть. Звонил курьер, везёт новые паспорта для ребят.

…Пять лет как на них работаю, су.... без отпуска, без выходных. На черта мне деньги, если воспользоваться ими не могу?! В этот раз думал: получу деньги и свалю. Ни черта не вышло из-за этого Анатолича! Пока во всём сам не разберусь, ноги делать нельзя. Меня ещё никто вокруг пальца не обвёл, и им не удастся. Сам сдохну, но докопаюсь, кто за всем этим стоит…. И чего я так нервничаю? Надо позвонить начальнику: пусть прижмёт эту жирную свинью Клаву, должна расколоться.

И он тут же набрал номер начальника лагеря.

– Шеф, у нас ЧП! – выслушав ответную брань начальника, он продолжил, – Фердоус передал, что, пока он в лесок по нужде бегал, Анатолич кому-то звонил, но увидев, что Фердоус это заметил, успел телефон выкинуть в сугроб.

Рассказав это, командир грязно выругался, а затем продолжил.

– Фердоус, понятное дело, Анатолича изрядно избил, пытаясь узнать, кому тот звонил, но тот, су… кремень, лишь плёл о каких-то родственничках. Подох, как скотина, но ничего путного так и не сказал. .... . Я с вами согласен, что врал. Чего тогда телефон выбросил? …Я тоже так думаю, что это лишь отговорки… Шеф, вы бы потрясли эту Клаву, у них же вроде с Анатоличем любовь, и всё такое. Вдруг что выведаете, дадите знать, чтобы мы тут прямиком в засаду не попали. Да вот ещё: вы этого Лёню заодно тоже прижмите. Замешан он, нутром чую. Да и про Артиста не мешало бы спросить. Одна просьба: без меня их не кончайте. Должок у меня к ним имеется. Вернуть хочу, – командир выключил телефон.

На сердце у него немного отлегло.

Если Анатолич звонил в полицию, то Клава выдаст. Вернусь – за всё с них спрошу. И за Артиста тоже. Они у меня, с… ещё попляшут. Я из этой свиньи Клавы и докторишки все кишки вытрясу. Они, с… мне всё скажут! Чувствую я, что без их участия не обошлось! – яростные мысли выводили командира из себя, он был готов сию минуту развернуться и поехать обратно в лагерь, обуреваемый неистовой жаждой мести, но потом успокоился. Кто-кто, а шеф знает, как у людей правды добиться!

И он злорадно захохотал. Занятый своими мыслями, он даже не заметил, как подъехали к Москве. Уже стемнело. Надо было торопиться. Командир ехал по внутренней стороне МКАДа до пересечения с Варшавским шоссе. Курьер ждал его у метро "Чертановское" …

   А между тем в командном пункте, который расположился в просторном «ПАЗике», полковник, подполковник, техник и связист уже несколько часов неотрывно следили за экраном компьютера. Вся информация со всевозможных видеокамер сопровождающих машин поступала прямиком к ним. Именно из этого, старенького на вид "ПАЗика", после всеобщего обсуждения полученной информации и отдавались приказы. Перед руководителями операции стояла весьма сложная задача: догадаться или каким-то образом просчитать замысел врага на ход, а лучше на два, вперёд. Подполковник, руководитель операции, связался с её участниками.

– Внимание всем! Объект приближается к метро "Чертановское". Там, похоже, назначена встреча. Всем машинам, которые находятся ближе всего к данному месту, подготовить людей на случай, если дальше будут добираться на метро. Людей должно быть достаточно.

– Семён, ты поезжай. Поближе к станции метро подбирайся, – полковник шёпотом, чтобы не мешать, обратился к водителю машины, в которой они находились.

   После того, как связь со старшими в группах прекратилась, вновь началось обсуждение возможного поворота событий.

– А если возле метро просто назначена встреча, к примеру, обсудить что-нибудь или передать что-то? – полковник устало облокотился на спинку сиденья.

– Если что-то обсудить, то можно было и по телефону, а вот ради передачи чего-либо встреча вполне вероятна. Если на встречу придёт курьер, то как долго его вести? Он ведь может быть вполне разовым и вообще не при делах. Попросили что-то сделать – и всё, – подполковник вопросительно посмотрел на полковника.

– Если курьер на машине, то можно и последить, если конечно людей хватает.

– Насчёт людей, товарищ полковник, даже не беспокойтесь. Люди есть.

– Хорошо, если на машине, тогда слежка до конечного пункта. Затем брать. Нужно убедиться, что курьер не при делах. Если своим ходом на метро или на автобусе – брать немедленно, чтобы не потерять. Дело очень серьёзное, ни одну ниточку обрывать нельзя.

   Подполковник снова вышел на связь.

– Всем постам! Если возле метро состоится встреча, то курьера, если без машины будет, задержать, разумеется – не на виду у водителя. Если на машине, то проследить до конечного пункта, потом брать.

– А вот и наша Газель. Недалеко от нас остановилась, – полковник смотрел в бинокль. – Водитель-то от машины далеко не отходит. Похоже, ждёт.

– Уже не ждёт. Курьер подошёл и что-то ему передал в пакете, – подполковник включился в разговор. – Видите, водитель раскрыл пакет и заглянул внутрь. Проверяет. …Всё, прощаются. Курьер уходит, спускается в метро.

– Вижу, – вступил в разговор полковник. – Времени на анализ ситуации нет, передавайте, чтобы курьера брали.

Руководитель операции через секунду уже отдавал приказ.

– Внимание всем постам! Как и прежде, ведём Газель. Срочно начните вести курьера и при возможности берите. Его потерять нельзя. Это приказ.

– Виктор Фёдорович, за своих ручаешься? – полковник обратился к подполковнику по имени. – Ни одна крыса ускользнуть не должна!

– Не переживайте, Аркадий Сергеевич, мои ребята своё дело знают.

– Дай-то Бог! Трогай, Семён. Мы, как и прежде, едем за Газелью, – полковник вновь обратился к водителю…

  После разговора с командиром, вне себя от ярости, начальник лагеря выскочил в коридор и громко позвал Степаныча. Комендант в это время был в столовой, и ему передали, что его искал начальник. Как преданный пёс, он тут же бросил есть и быстрым шагом отправился к хозяину.

– Николай Фёдорович, вызывали? – комендант заискивающе заглянул в кабинет начальника.

– Степаныч, немедленно Клаву и этого наглого докторишку – в карцер. Немедленно!!! Закрой их там. Я скоро буду.

   Степаныча не надо было уговаривать, он даже порозовел от предвкушения пыток. А пыток стоило ожидать однозначно, слишком яростен был начальник. В этом плане он с ним был согласен, считая, что нечего церемониться, и надо калёным железом прищучивать тех, кто пошёл против.

   Медсестра Клава занималась уборкой процедурного кабинета, а Лёня сидел тут же за столом, и делал ревизию лекарств, когда со злорадной улыбкой на лице к ним ворвался комендант, предварительно сильно пнув ногой дверь, да так, что стёкла в ней задребезжали. Не поздоровавшись, не извинившись за столь неуважительное появление,